— Еще есть недоумение, батюшка.

— Слушаю, слушаю, отец Симон.

— Мне братья на Псху, а теперь и сестры задают вопросы о молитве и духовной практике. Не знаю, говорить полезное из отцов и из опыта или же лучше молчать, сознавая свое недостоинство поучать людей? Если не говорю, то благодать в сердце становится обильней, но тогда оставляю ближних, страдающих рядом. Если же говорю, она ослабевает, и я вижу, что сам немощен и слаб и даже хуже собратий своих...

— Для того чтобы говорить полезное для спасения самого себя и ближних, имея некоторый молитвенный опыт, необходимо еще иметь духовное мужество не потворствовать немощам ни своим, ни немощам ближних. Только если чувствуешь, что имеешь его, говори. А когда сознаешь, что слаб, то молчи. «Следует сначала научиться, а потом учить, стать светом — и освещать, прикасаться к Богу — и приводить к Нему», по слову святителя Григория Назианзина.

— Ясно, отче. В этом году я начал записывать все, что удалось узнать о действиях Иисусовой молитвы. Когда я пишу, лучше запоминаю. Не знаю, стоит ли вести такие записи, батюшка, или в них нет никакой необходимости?

— Пиши, пиши, когда-нибудь все пригодится, да... — Отец Кирилл снял очки и внимательно посмотрел на меня. — Только всегда себя укоряй... И все сверяй с Евангелием. Заповеди Святого Евангелия являются опорой для просвещения сердца и его разумения. О чем оно говорит? О свободе человеческого духа от греха и смерти, духа, преображенного благодатью, — это высшее призвание человека, когда он становится свободен во Святом Духе от рабства страстей и помыслов: «Так всякий из вас, кто не отрешится от всего, что имеет, не может быть Моим учеником»! Эта свобода приходит к кроткой и смиренной душе, которая не кичится полученным Божественным даром, когда человек прекращает занимать себя построениями своего эгоистического ума и освобождается от густой сети дьявольских помышлений. Такой человек радуется, именно радуется, истинной радостью. Чему же он радуется? Спасению других — и без всякой корысти обращает все силы на помощь ближним словом и делом, а больше всего — молитвой...

— Батюшка, время от времени ум как будто заволакивает какая-то пелена робости и страха перед обстоятельствами, а также неприязни к отдельным людям. Тогда страшно вернуться обратно в безмолитвенное состояние, словно Бог отходит от души, и нет сил преодолеть эти греховные ощущения...

— Когда мы рассмотрим и глубоко осознаем свое чувство страха, робости или неприязни, то увидим, что обретенная нами в молитве благодать, какой бы малой она ни была, тем не менее — это Божественная сила, которая неподвластна унизительным греховным страстям. Рассей на этот счет все сомнения! — Отец Кирилл немного помолчал, прислушиваясь к шагам в коридоре. — Чистый свет благодати не омрачен никакими заблуждениями, он и есть полное просвещение человеческого духа. Чтобы стяжать такое вселение Святого Духа, никогда не увлекайся монастырской суетой, не говоря уже о мирских попечениях, и не ищи в отшельничестве ничего человеческого и земного. Тогда Бог приложит все необходимое, что является мудростью просвещенного сердца. Святой Дух — это исконная наша обитель в просвещенном сердце, исполненная света и совершенной радости... — Говоря эти слова, старец непроизвольно положил припухшую бледную руку на свою грудь. — Только нужно помнить, что, как бы сильны ни были посещения благодати, свободное произволение человека всегда остается с ним, ибо наш Бог есть Бог человеколюбивый... Если ты постигнешь на деле, а не на словах, что единственная истина — это Христос, живущий в нашем сердце, ты постигнешь и то, что такое просвещение сердца, потому что заповедь Его есть жизнь вечная (Ин. 12: 50)...

— Отче, дорогой, это очень высоко для меня. Достаточно и непрестанной молитвы — помолчав, ответил я.

— Когда-то тебе «Лествица» преподобного Иоанна Синайского казалась превосходящей твое разумение... — Старец приподнялся на подушках. Легкая улыбка осветила его худое болезненное лицо. — Нельзя оставаться младенцем по уму, следует расти духовно: Духа не угашайте (1 Фес. 5:19). Что выше дара чудотворений? Безстрастие души, вошедшей в покой Божий. Здесь ты еще сильно хромаешь, и нужно много, очень много поработать над собой, чтобы очистить душу от пагубных страстей. И в этом, конечно, первая помощница- непрестанная молитва, которую ты сподобился получить. Потому что без непрестанной молитвы монах будет блуждать в трех соснах, в трех соснах, да...

Я молча слушал батюшку, затаив дыхание.

— Необходимо идти дальше по духовному пути, Симон, возрастать от силы в силу, как учили отцы! Ведь спасение как начинается? Когда в душе возникает стыд и сильное укорение даже за самый малый дурной проступок и даже помысел. Хочешь возлюбить Христа? Побеждай до конца страсти! Что такое страсти? Та же самая тюрьма. Да что там, хуже любой тюрьмы! Из человеческой тюрьмы выпускают, когда срок окончится. А тюрьма страстей — безсрочная, у нее сроков нет! Может душу навечно упрятать... Вот от этого и надо спасаться всеми силами и помощью Божией, чтобы быть там же, где Господь! Борьба со страстями — это великие скорби, а борьба с помыслами — превеликие страдания... Когда постигаешь, что все люди страдают, то и сам сострадаешь им в молитве и так обретаешь помощь Божию...

— Отче, мне прежде представлялось, что с обретением непрестанной молитвы все скорби закончатся, а они, похоже, только начинаются... Так ли это? Разъясните...

— Мир любит мстить, и более всего он мстит тем, кто отрекся от него. Как ни странно, даже церковные власти могут принимать участие в гонениях на монашество, как показывает история... Ради того, чтобы пребывать свободно во Христе, монах отрекается от мира, дабы стоять в духовной свободе, как говорит апостол Павел (Гал. 5: l), но может вновь попасть в зависимость от политической или идеологической системы, всуе иждивая лета своей жизни...

Истина — это свобода во Святом Духе, и ради нее монах отрекается даже от самого себя, становясь блаженным или юродивым.

Многие думают, что Христос приходил на землю и распялся для того, чтобы мы умели правильно свечки зажигать в храме. Избегай этого поверхностного понимания и стремись, отец Симон, пока жив, постичь Евангелие как можно глубже! Христос сказал ученикам в молитве Своей к Отцу Небесному: Освяти их истиною Твоею; слово Твое есть истина (Ин. 17:17). Вот к этой-то истине и следует всемерно устремляться!

Вне церкви невозможно стать христианином. Никакое христианство не может быть безцерковным. Но когда сообщества христиан связывают монаха, идущего к Истине, политическими или идеологическими обязанностями, — это последнее и очень тяжелое искушение после клеветы. Поэтому ради стяжания Истины — Христа, подвижник избирает совершенное удаление от всякого общения и ограничивает себя так, как не могут ограничить его никакие церковные уставы и постановления. Так он приходит к безграничной свободе во Святом Духе и пребывает в ней, словно птица небесная...

Что еще сказать тебе? Нельзя удаляться от исповеди, литургии и причащения. Невозможно выйти из духовной связи со всеми святыми и преподобными. Не отделяясь духовно от Церкви, монах отделяется от навязываемых Церкви мирских установлений, не борясь с ней и с ее внутренними немощами, но молясь о всех членах Православной Церкви! И если он возвращается обратно в мир, то лишь тогда, когда имеет на это прямое веление Божие...

Когда мир сей обнажает свою скрытую суть, то обнаруживается, что он более суров и безжалостен, чем это представляется душе. И только монах, отрекшийся от мира всецело и не находя в нем ничего ценного, не страшится его суровости. Он страшится оскорбить грехом Бога, Который становится для него — все во всем (1 Кор. 15: 28), а не тот мир, который он попрал своей безграничной свободой, отряхнув его прах со своих ног...

— Батюшка, выходит, идут тяжелые времена, о которых предупреждали нас святые отцы?

— Да, отче Симоне, и нужно тем более быть настороже, чтобы не оказаться обманутым этим миром, который есть лжец и нет в нем истины от начала. Сначала штрихкоды введут, потом личный номер, потом печать... Близ уже, при дверех! Берегитесь, берегитесь, да... А вот это старенькое серебряное Евангелие для тебя..

— монах Симеон Афонский, из книги «Птицы Небесные», Том 2