— Геронда, я внимательно читал творения Святых Отцов Добротолюбия об умной молитве и старался следовать их наставлениям. Могу сказать, что получил от этого пользу, но все-таки не вижу тех результатов делания, о которых они говорят.

— Сколько уже времени ты занимаешься молитвой?

— Около двух лет.

— Два года, это уже некоторый срок. У тебя есть какой-нибудь наставник, с которым можно было бы советоваться о том, как молиться?

— Святый Старче, вот именно из-за вопроса о молитве я и был вынужден сменить двух духовников. К сожалению, они не только не могли помочь, но, напротив, привели меня в состояние растерянности. Я говорил им, что жажду обучиться умной непрестанной молитве, а они мне отвечали: «Это не для нас, дитя мое. Такой молитвы достигали одни лишь святые. Те же, кто пытался им подражать, впадали в прелесть. Ты знаешь „Символ веры"? Знаешь „Отче наш"? Этого достаточно.

Если хочешь большего, то почитай перед сном церковный часослов или что-либо еще...» Вот что мне приходилось слышать постоянно. Наконец, я нашел одного духовника, который сказал мне: «Я тоже, дитя мое, много читал об умной молитве, сам пытался молиться, и у меня что-то получалось. Но, чтобы быть искренним, скажу, что у меня нет дара наставлять в этом делании других. Конечно, я не буду запрещать тебе молиться, это было бы самой большой прелестью. Но, если ты хочешь преуспеть в благословенном делании непрестанной молитвы, делатели, к которым ты бы мог обратиться, чтобы они приняли на себя руководство над тобой, есть, по меньшей мере, на Святой Горе».

Сейчас я в первый раз сподобился посетить Святую Гору. Один монах посоветовал мне обратиться к вам. Я прошу вас помочь мне.

— Исходя из того, что приходится часто слышать, дитя мое, я тоже, к сожалению, совершенно разочарован некоторыми духовниками. Да вознаградит Бог твоего последнего наставника. Он, хотя сам и не знает, как научить молитве, Не отсекает тех, кто стремится.

Чадо мое, он очень верно тебе сказал. В прелести не тот, кто творит молитву Иисусову, но тот, кто не творит ее, а еще хуже, если он к тому же запрещает заниматься ею и другим.

Конечно, бывают отдельные примеры... Я и сам знал много случаев, когда люди начинали творить молитву и впадали в прелесть. Но почему так? Потому что у них не было руководителя. Тот, кто считает, что он не нуждается в наставнике, находится в прелести. Это эгоизм. Эгоист и умная молитва — вещи противоположные.

Такие прельщенные есть даже у нас на Святой Горе. Некоторые из них приходят ко мне, но не для того, чтобы поисповедоваться или спросить совета, а чтобы доказать мне, что они являются «богоносцами». На днях один такой говорит мне: «Я, отче, достиг умной молитвы». «Дитя мое, — отвечаю я, — это благая весть. У какого духовника ты окормляешься?» Тогда он разозлился и начал спорить: «Я-то, — говорил он, — у какого духовника? Да я сам могу наставлять вас, духовников. Я общаюсь с самим Христом и Божией Матерью..., вижу свет, святых и т. д.». Но как только я сказал ему, что все это от демонов, он вспылил и ушел полный негодования.

Вот, дитя мое, это-то и есть прельщенные. Я знаю еще и других: вначале они, желая научиться молитве, советовались со знающими монахами, но из-за своеволия молитва у них не шла. Своевольник и молитва — это то же самое, что день и ночь. Своя воля и означает эгоизм. В результате, где же им обрести молитву... Полная неудача. Они отчаялись, перестали упражняться в молитве. Однако самое страшное, что они становились яростнейшими противниками умной молитвы. Как только они видели, что какой-нибудь монах тянет четки, они начинали бесноваться, разъяренно кидаться на него, выхватывать четки у него из рук и кричать, что он в прелести. Ко мне приходили и рассказывали про это монахи, которые сами попадали в такие переделки. Теперь ты понял, как сатана все может вывернуть наизнанку? Прельщенный ругает того, кто молится, и говорит, что этот последний находится в прелести.

— Да, отче, по вашим словам выходит, что действительно трудно научиться умной молитве!

— В последовании монашеского пострига говорится: «Добрая бо дела трудом стяжаваются, и болезнию исправляются». Ты знаешь, что значит стяжать умную молитву? Это значит стяжать внутри себя Самого Христа. Ты Его чувствуешь, Им живешь. Открываются... душевные очи, которыми ты видишь внутри себя Христа. Ты ощущаешь внутри себя блаженство Его царства. Это ты понимаешь?

— Да, отче, верю, что так и есть, но я не достоин этого. Предпринимая много усилий, утруждая свой ум вдохами и выдохами, как пишут отцы, я однако не мог сосредоточиться. Ум находился неведомо где. Я уже дошел до отчаяния и был близок к тому, чтобы считать, что действительно такая молитва не для нас.

— Но, благословенный, разве я тебе не говорил, что если ты будешь упражняться в молитве только по книгам, не жди преуспеяния. Разве не говорил, что нужен руководитель? Ты же сразу желаешь достичь совершенства, сразу хочешь научиться молитве с дыханием. Чтобы дойти до этого, тебе придется еще много потрудиться... Но я тебе расскажу, с чего надо начинать. Итак...

Первое упражнение заключается в том, чтобы произносить молитву устами вслух, причем как можно более отчетливо и быстро. Но будь внимателен. Когда мы проговариваем молитву, приходит сатана и обрушивает на наш ум целый ворох помыслов и мечтаний. Когда новоначальный произносит молитву про себя в уме, нападки лукавого удушают ее. Но если ты быстро-быстро произносишь ее устами, сатане не так-то просто успеть посредством различных помыслов ввергнуть тебя в рассеяние.

Наш ум часто отвлекается от смысла молитвы, но у нас есть слух. Уши вольно и невольно слышат то, что произносят уста. Но наш ум наделен способностью одновременно наблюдать за несколькими событиями происходящими одновременно. Вот мы с тобой разговариваем, но вместе с тем ты слышишь и шум проезжающих автомобилей..., людей, беседующих по соседству, и т. д. Как только ты начнешь проговаривать молитву, в твоих ушах зазвучат крики, шум машин, но прежде всего появятся все те образы из повседневной жизни, которые запечатлелись внутри тебя посредством слуха и зрения. Особенно это касается нашего времени, когда мир порочен до предела так, что в городах, где живет человек, он оскверняется изнутри не только через зрение и слух, но посредством всех пяти чувств.

Ты очень хочешь стяжать умную молитву. Знаешь, что значит молиться чисто? Знаешь, что такое ум, прилепившийся к сердцу? Что значит уничтожить внутри себя все наносное и сосредоточиться только лишь на значении слов молитвы?

Ты думаешь, что так просто освободиться от всей этой ржавчины? Как ты считаешь, почему мы ушли из мира? По благодати Христовой мы и там крепко стояли на ногах. Но для того, чтобы ум молитвенника очистился, ему необходимо безмолвие. Чтобы не было так: одной ложкой вычерпываешь, а другой накладываешь. Ночью подвизаешься, чтобы исторгнуть из себя всю грязь, а днем возвращаешься к ней же назад. Если ты весь день провел в песнях, танцах, ходишь по театрам, тогда, если сможешь, ночью отсеки от себя все это так, чтобы ты хоть один раз мог чисто произнести молитву. Да у тебя вообще никакого желания молиться может не остаться.

Итак, начинаем первый урок. Я дам тебе эти четки-трехсотицу, и с вечера ты вместе с нами совершишь бдение. Будешь читать девять четок Спасителю: «Господи, Иисусе Христе, помилуй мя» и три — Божией Матери: «Пресвятая Богородице, спаси мя». Протянув двенадцать четок, начинай новый круг. За час до литургии зайдешь ко мне, расскажешь... о своих успехах,

— Но простите, Геронда, я не смогу протянуть и двенадцати трехсотиц. Как же я осилю?..

— Кто тебе сказал, что ты не сможешь? Забудь. Будешь делать так, как я тебе сказал, а потом посмотрим.

Творить молитву с дыханием тебе еще рановато. Сейчас будешь устами быстро-быстро произносить молитву. Вместе с этим заставляй свой ум вникать в то, что говоришь, но это не так-то просто. Сосредоточению внимания сильно способствует молитва, совершаемая со страхом Божиим, а не формально, механически. Мы общаемся с Самим Богом, верим, что Он здесь присутствует и слышит нас, а это нелегкое дело. Если в молитве откроются твои душевные очи, то ты даже сам сможешь Его лицезреть.

На днях сюда приходил один цыган с пантахусой. Этот человек всю жизнь только бродит то там, то тут, собирая деньги, но я не могу его прогнать. Он с таким смирением упрашивает, что вот-вот готов упасть тебе в ноги. С одной стороны, ты понимаешь, что он обманщик, а с другой — не можешь не подать ему милостыню. Если он с таким сокрушением просит о материальном, то как же должны смиряться мы, просящие о духовном? И если даже человек жалеет и милует своего ближнего, то как же тогда сострадает Всеблагой Бог, слыша обращающихся к Нему! Как мне кажется, именно это имеет в виду Христос, когда говорит в Евангелии, что сыны мира сего мудрее сынов Царствия Божия.

Насколько это в твоих силах, дитя мое, со страхом Божиим умно припадай и ты, подобно цыгану, к ногам Спасителя. И запомни еще следующее. Ты пришел из мира и несешь с собой этот мир. Образы мира, которые остались в тебе, все-все, подобно кинопленке, диавол будет прокручивать в твоей голове. Но ты — твори молитву, Настойчиво, терпеливо, с понуждением. Прогоняй любые, и хорошие и плохие, образы, как сможешь. Понуждай себя вникать только лишь в смысл этих пяти слов молитвы.

Сегодня это тебе первый урок. Посмотрим, как ты его усвоил.

— Геронда, сегодня ночью я буду стараться делать так, как вы мне сказали. Непрерывно устами произносить молитву, а затем снова зайду к вам.

— Да, дитя мое, Бог да поможет тебе. Поступай так, как говоришь.

Таким образом, этот молодой человек, отдохнув после обеда в одной из келий, с большим волнением полагает начало бдению с четками-трехсотицей в руках. Вопреки всем его сомнениям касательно того, что будет нелегко протянуть двенадцать четок, его язык, как моторчик, непрерывно повторял односложную Иисусову молитву, а уста двигались без особого напряжения. Основная трудность заключалась в том, чтобы удерживать ум в том, что произносят уста. Вот тут действительно шла кровавая битва. Но в этой борьбе Господь не замедлил явить Свою первую явную помощь и дать почувствовать Свое присутствие.

После того как были протянуты первые несколько четок, некоторая сладость мало-помалу стала проистекать из гортани и ощущаться на языке и губах. Она напоминала сладчайший леденец, с той разницей, что последний через пять-десять минут рассасывается. Эта же сладость не умалялась, скорее, наоборот, увеличивалась, так что молодой человек с чувством великой благодарности непрерывно повторял Божественные слова молитвы.

Не прошло и часа, как он закончил первые двенадцать трехсотиц. Начинает второй, третий двенадцати-четочный круг... В конце четвертого его душа внезапно затрепетала от слез славословия и благодарения. При шло время идти к Старцу. Радость отца Харалампия от успеха первого урока была безгранична.

— Крепись, дитя мое, мы пойдем еще дальше.

Молодой человек провел у нас несколько дней, а затем возвратился в мир. Он продолжал посредством писем общаться со Старцем до тех пор, пока Божественный помысел не призвал его самого в ангельский чин монахов.

– старец Харалампий Дионисиатский