Вопрос: «Как можно достигнуть до забвения светских стихов?»

Герман: «При этом пришедши в сердечное сокрушение и потом тяжело вздыхая, я говорю: "Все то, что ты пространно исследовал, ввело меня еще в большее отчаяние, которому я доселе подвергался. Ибо, кроме тех общих пленений души, которым, без сомнения, подвергаются отвне все слабые, у меня присоединяется особенное препятствие к спасению со стороны познания наук, которое я немного приобрел и которое от наставления ли учителя или от напряжения постоянного чтения так впечатлелось во мне, что теперь дух мой, как бы настроенный поэтическими стихами, о тех пустых повестях басней и о рассказах о войнах, которыми он пропитался с малолетства при первых началах учения, размышляет даже и во время молитвы; и когда пою псалмы или молюсь о прощении грехов, то приходят на память постыдные поэмы или как бы пред глазами представляется образ сражающихся героев, и такими мечтами воображение всегда смущает меня, так что не допускает духу моему возноситься к горнему созерцанию, и они не могут быть изгнаны и ежедневным плачем"».

Ответ, каким образом можно отогнать суетные помыслы

Нестерой: «Касательно этого предмета, откуда у тебя рождается большое отчаяние в очищении, там же может найтись довольно скорое и действенное врачевство, если такое же прилежание и постоянство, какое, говоришь ты, имел в тех светских науках, захочешь приложить и к чтению духовных писаний и размышлению. Ибо, по необходимости, твой дух дотоле будет заниматься теми стихами, пока не найдет себе что-нибудь другое, чем бы он внутри себя занимался с подобным усердием и постоянством, и, вместо тех бесплодных и земных, породит духовные и божественные (чувства). Когда он глубоко и крепко усвоит их и будет пропитан ими, то прежние помыслы, мало-помалу, могут быть прогнаны или совсем исчезнуть. Ибо дух человеческий не может быть свободным от всех помыслов; и потому, пока он не занят духовным упражнением, необходимо ему заниматься тем, что прежде изучил. Ибо пока он не имеет к чему стремиться, чем занимать свою неустанную деятельность, он необходимо устремляется к тому, чем от юности пропитан, и всегда занимается тем, что усвоил себе долгим употреблением и размышлением. Итак, чтобы это духовное знание утвердилось в тебе с постоянною прочностию и чтобы тебе пользоваться им уже не временно, подобно тем, которые не своим старанием приобретают его, а сообщением других и, так сказать, уловляют как бы воздушный запах, но чтобы оно некоторым образом внедрилось и сохранилось совершенным и сподручным,— надобно тебе со всею осторожностию соблюдать, чтобы, хоть и совершенно известное тебе услышишь, сообщаемое в собеседовании, не принимал ты с пренебрежением и презрением из-за того, что это тебе уже известно, но прилагал к своему сердцу с таким расположением, с каким вожделенные слова о спасении непрестанно должны входить в наши уши или постоянно исходить из наших уст. Ибо хотя бы и часто предлагалось повествование о святых предметах, однако ж в душе, жаждущей истинного познания, сытость никогда не породит отвращения, но, ежедневно принимая то же, как новое и вожделенное, чем чаще будет воспринимать, тем с большим желанием будет слушать или говорить, и от повторения того же скорее получит утверждение приобретенного познания, нежели какое-либо отвращение из-за частого собеседования. Ибо это явный знак холодной и гордой души, если врачевство спасительных слов, хотя бы оно и слишком часто предлагалось, принимает небрежно, с отвращением. «Ибо душа в сытости сущи сотам ругается: души же нищетией и горькая сладка являются» (Притч. 27, 7). Итак, если это учение, усердно принятое, в сокровенности духа скрытое, будет запечатлено молчанием, то после, как какое-нибудь приятное вино, веселящее сердце человека, когда будет приправлено чистотою чувства и древностию терпения, с большим благоуханием будет исходить из сосуда твоего сердца, как неиссякаемый источник, будет изливаться из жил опыта и из проточных каналов добродетелей и, как непрерывный ручей, будет истекать как бы из некоторой пучины твоего сердца. Ибо на тебе сбудется то, что в Притчах говорится к тому, кто исполнил это на деле: «пий воды от своих сосудов и от твоих кладенцев источника: да преизливаются тебе воды от твоего источника, во твоя же пути да происходят твоя воды» (Притч. 5, 15-16). И по словам пророка Исайи, будешь, «яко вертоград напоен, и яко источник, емуже не оскуде вода. И созиждутся пустыни твоя вечныя, и будут основания твоя вечная родом родов; и прозовешися здатель оград, и стези твоя посреде упокоиши» (ср.: Ис.58, 11-12). Тебе также достанется и то блаженство, которое тот же Пророк обещает: «не приближатся к тебе льстящий тя: яко очи твои узрят прельщающих тя, и утеса твоя услышат словеса созади тебе прельщающих, иже глаголют: сей путь, поидим по нему или на десно, или на лево» (Ис.30, 20-21). Таким образом будет то, что не только всякое направление и размышление твоего сердца, но и все блуждающие, рассеивающиеся твои помыслы обратятся к святому непрестанному поучению в Законе Божием.

— Прп. Иоанн Кассиан Римлянин. Семь собеседований отцов, живших в Египетской пустыне Фиваиде