«…и роди Сына своего Первенца, и повит Его, и положи Его в яслех: зане не бе им места во обители» (Лк. 2:7).

Поскольку мы приближаемся к дням празднования Христова Рождества, что есть центр и цель человеческого предусмотрения (предназначения) (προορισμός), приведём кое-что, касающееся этого основания, этой цели, т.е., в нескольких словах (скажем) о человеческом предусмотрении. Поскольку, в особенности, в вопросе воплощения Бога-Слова…, мы, монахи, не комментируем природу вещей о том, как Бог-Слово принял решение войти в общение со своими творениями. Это существовало в Его Предвечном Совете прежде веков. Прежде, чем сотворить вся, Он имел в своём плане то, что Он лично – Бог-Слово посреди своих творений, а именно посреди человеческой сущности, Он практически войдёт в (тесное) общение (объединится) со своими творениями, которые создаст. Итак, всё это, посреди Его богословской составляющей (ψηφίο(ν)), для нас, монахов, является сказанным. Мы не комментируем всё это. Эти таинства (уже) являются постигнутыми (σύλληψη). И, согласно с мнением отцов наших, тема воплощения Бога-Слова есть несравненно превосходней темы сотворения сущих. Без сомнения, это так. Поскольку, что есть существа? Существа, подчинённые (υφιστάμενος) посредством сопричастности и времени, являются (лишь) предметами в способе воздействия (Бога на этот мир) и перемен. Однако, рядом с человеческой личностью, которая сотворена по образу и подобию Самого Бога, и сейчас, ещё после принятия (восприятия) (πρόσληψις), чем они являются? Они – такие малые вещи (элементы) (στοιχείο(ν)), что «…стихии же сжигаемы разорятся, земля же и яже на ней дела сгорят» (2 Пет. 3:10). И здесь мы видим нечто малое, что говорится (в писании): «…новое небо и новая земля…» (Откр. 21:1, Ис. 65:17). Значит всё обновляется, но это ещё ничего... То, что Бог-Слово Сам лично решил заключить союз со своими созданиями, и этот союз, (сконцентрированный) в человеческой личности, — это зенит, это величайшее, что могло существовать и что будет существовать. Нас, однако, не интересует это, нас интересует то время, в которое мы находимся во вращении (в обороте) (γίγνεσθαι) нашей практической структуры (υφής). Нас интересует изучение цели и смысла способа, посредством которого произошло воплощение. Будьте очень внимательны в этом, поскольку в действительности это нас занимает. И позавчера я вам уже сказал что-то немногое; сейчас же скажу (об этом) более пространно, чтобы нам понять смысл.

Видите, Этот Бог-Слово «Имже вся быша», Тот, Который руководит всем. И не только сейчас, а и в Безкрайней вечности — Он руководитель и Господь и попечитель о всём. И пришло время Его воплощения. Посмотри же сейчас, как Он делает (это)… Он (разве) не мог произвести (своё) воплощение там (на Небе)? Разве это не Тот, Кто взял одну горсть земли и создал Адама и Еву? Что за нужда Ему была прийти сюда и подвергнуться этому безчестию — веществу? Разве Он не мог взять и создать для себя автоматически человеческую природу, как это было прежде, ведь Он Сам сделал это (прежде)? «Вся Тем быша, и без Него ничтоже бысть, еже бысть» (Ин. 1:3). Это, однако, имеет смысл. Он делает это для нас, и поэтому будем внимать этому в особенности мы, монахи. Поскольку в этой жизни изгнания мы имеем необходимость практической и тщательной жизни, в которой мы станем причастниками и обладателями Божественных обетований. Бог-Слово приходит от (великой своей) любви, чтобы иметь сообщение (причастие) с нами, пусть даже через смирение и уничижение (εξευτελισμός), однако, Оно делает это по любви своей, чтобы показать нам практический пример умаления. Внимайте добре этому! Приходит время исполнения времён родиться (Ему)… Почему Он не родился двадцати четырьмя часами прежде, когда Мамочка Его была в своей келии (доме), как человек, как все люди, и как все женщины...? Пусть бы осталась в своём доме... Нет! (Он) управляет так, чтобы время (родить) пришло, когда она будет в пути. В пути, «…зане не бе им места во обители» (Лк.2:7), говорится. Поскольку не было места в гостинице (πανδοχείο, κατάλυμα), она сразу идёт в хлев (στάβλος). И рождается Тот, «Имже вся быша» (Символ веры), посреди хлева, и Его пеленают (σπαργανώνω) в кормушке для скота (παχνί). И Его маленькая Мамочка тогда в пути не имела даже пелёнок, чтобы его повить. Ну ка, какой смысл имеет всё это, подумайте!? Поскольку, именно сейчас мы с основанием (само)отречения…, да, (само)отречения, с основанием обновления нашего имеем нужду сосредоточения на этом. Он, Царь веков, приходит и утверждает появление свое посредством смысла, совершенного (само)отречения – рождается в яслях. И, наконец, рождённый в яслях, сразу же становится беженцем... Тот, «Имже вся быша» …, Бог-Слово в особенности ответственен за жизни…, за жизнь: кто родится, и кто умрёт. Всё это совершенно зависит от Бога-Слова. Разве Он не мог умертвить это чудовище, которое начальствовало в Иерусалиме, и сразу же избежать его? Но Мамочка Его, которая была молодой девушкой, берёт Его и четырнадцать дней на осле путешествует по пустыни, чтобы достичь Египта. Беженец… Поскольку Ирод не хотел Его… Он хотел убить Его. Что было у Бога-Слова (в плане), ведь Он управлял (всем), Он мог сделать так, чтобы тот умер, и таким образом избежать гонений и страданий, в которые попадали (всякие) бедные (люди) ввиду приключений? Вы внимательны в этом? Знаете, какое это имеет основание? Когда это является основанием (само)отречения, и это исполнил (применил) Сам Бог-Слово, где тогда находится это проклятие, которое называется «почему», которое мы произносим с такой лёгкостью? «Почему, почему, почему»? Если вы будете внимательны в этом, то без труда встанете на путь безстрастия и успеха. Значит здесь, где мы находимся, нет иного смысла. Есть смысл применения (досл. — «приспособления» — εφαρμογή) всесовершенного (само)отречения, чтобы нам показать, что нас ничего не связывает с этой страной изгнания. Нас ничего не интересует. Одно, только, нас интересует: любить от всей крепости Бога нашего. «…От всего сердца нашего, и от всей души нашей, и всею крепостию нашею, и всем помышлением нашим» (Лк.10:27). Это и только… И, чтобы нам этого достичь, только посредством совершенной заботы об (само)отречении — это достигается. И приходит Слово Божие, как первое основание своего явления в сотворённый мир, посредством этого (вышеизложенного) способа. Ну-ка посмотрите… Видите, какой большой смысл имеет это? Поскольку это факт, что не является ли нашей обязанностью: «Будите убо вы совершени, якоже Отец ваш Небесный совершен есть» (Мф.5:48), «…святи будите, яко Аз свят есмь» (1 Пет. 1:16; Лев. 19:2)»? Посмотрите, посмотрите… (…) Всё это объясняет нам смысл, для чего мы оставили мир. И мы ушли из него с отречением от многих причин (ко греху), которые, как закон тяготения тянут нас вниз и не дают нам исповедать то, во что мы верим. Во что мы верим? Первая Господня заповедь любить Бога от всей души, от всего сердца, от всего помышления (Лк. 10:27). Только это и ничего другого нас не интересует, только это. Однако, «…мир весь во зле лежит» (1 Ин. 5:19). И мы сами лично, органически, после (грехо)падения пострадали от всеобщего (ολικός) повреждения и имеем настойчивые позывы ко всему лукавому от юности нашей. Есть два закона тяготения, которые нас тянут назад. Значит, если мы хотим воспротивиться им и стать причастниками Божественных обетований, в немногих словах, стать чистыми сердцем, чтобы увидеть и постичь Бога нашего, необходимо совлечься всего этого. И мы начинаем с (само)отречения. Мы отрекаемся мира и всех причин (ко греху), (находясь) посреди которого, нас тянет вниз. Видите, не существует другого решения, только это. И начинаем сейчас с практического образа действий.

Если мы не делаем так, поскольку мы лично повреждённые, и система вещественного мира, который лежит во зле (1 Ин. 5:19) … Здесь же мы, как видите, не от мира: «аще от мира бысте были, мир убо свое любил бы: якоже от мира несте, но аз избрах вы от мира, сего ради ненавидит вас мир» (Ин. 15:19). Видите, мир нас ненавидит. Но ведь, мы сами отреклись его. Мы не отреклись людей, но отреклись мира. Что такое мир? Мир – это организм (всецелого) повреждения, ветхий человек, закон греха. Поскольку всё это (нашим) помышлением и произволением тянет нас за собою вниз, и мы не можем остановиться, то по необходимости предписывается (само)отречение. Исходя из (само)отречения…, это факт, что (само)отречение двойное. Если бы было (само)отречение только в телесной части, то мы бы просто ушли из мира, чтобы не согрешать. Если бы мы избежали таким образом мира, то это было бы легко. Но это не так. Человек состоит из двух частей: души и тела. И (само)отречение (он имеет) двойное – телесное и нравственное. Действительно, телесно мы ушли от мира, семьи и пришли сюда. Сейчас же, однако, вновь начинается мысленное, и, как закон тяготения, оно тянет вниз. И таким образом то, что начинается вновь: неприятности (трудности) (αντιξοότητα), которые приходят, и страсти, которые тянут нас к диаволу, для того именно происходят, чтобы заставить нас вернуться и прилепиться к прошлому. Чтобы мы не только к Богу обращались, не только Бога любили, но и вещество, и суету, которая посредством чувств и ощущений нас тянет вниз. Но мы не бываем согласны, и тогда начинается война. Война же эта, поскольку мы знаем, что это её природа (проявление); тогда мы не только не ропщем, но и становимся всеготовыми и говорим: «Ты, Господи всё видишь и всё видел, «Господь даде, Господь отят: яко Господеви изволися, тако бысть: буди имя Господне благословено во веки» (Иов. 1:21)». Пришло искушение и печаль – хорошо, что оно пришло, и поэтому я пришёл сюда. Разве не говорят отцы по-простому, одним простым способом о смысле войны (брани) и этого противления? Не говорят ли, что настоящий монах, настоящий кающийся, настоящий носитель самоотречения является вместилищем брани демонов? Где (тогда) здесь (может быть) место — «почему?». Когда мы хотим уйти, то они не дают нам, они тянут нас назад, чтобы погасить в нас ревность. Покажем кого мы любим, и не будем обращать на них внимание. Если всё это вы будете рассматривать таким образом, знаете насколько вы будете готовы? Без труда вы продвигаетесь, даже не понимая этого. Вот что! Самоотречение — что это? Это значит отречься всех причин и средств, через которые могут вскарабкаться к нам ощущения, страсти и демоны, чтобы возвратить нас назад. Но мы ведь всё отбросили от себя. Нам ничего не нужно, кроме немногой еды, поскольку тело не может без еды. У нас есть нужда в немногой еде, в одной одежде, чтобы носить её прикрывая наготу, и от холода. Нужна нам также и крыша над головой. Это уже есть в общежительной системе, в которой мы живём. Значит, продвигаемся дальше… Не существует ничего другого. Нужно, чтобы мы были готовы на всякий час, (а в особенности), во время столкновения с врагом. Понимаете, всё то, что рекомендует этот мир, в своём лукавстве…, мы должны быть наготове... Стоять...! Иди за мной, сатана! Я ничего не хочу, Господу Богу моему покланяюсь! (диалог между добрыми и лукавыми помыслами:) Но почему, он принёс мне труд? Но ведь я же пришёл (для этого). Я пришёл искать трудности. Ведь основание трудолюбия является основанием продвижения. Поскольку весь закон повреждения является основанием любосластия (наслаждения) Каждое преступление, и преслушание – основанием и стволом их является любосластие. Проистекая от содержательного (περιεκτικός) (в знач. — «большого») самолюбия, или любосластия, оно является матерью греха. Нельзя уничтожить это чудовище никаким другим способом, кроме совершенного трудолюбия. («φιλοπονία» — досл. перевод, как «любовь к страданию», также «старательность»). Итак, поскольку мы вышли из мира и пришли сюда, и сами созидаем его; и оно дыхание наше и жизнь наша – содержательное трудолюбие. Как мы можем теперь роптать, когда встречаем трудности? … Будем радоваться, поскольку для этого мы пришли сюда. Если вы таким образом, просто, понимаете смысл этих вещей, то вы на всякий час готовы, полны тишины, полны мира. Каким же образом внутри вас всё переменяется на «нет!» и на «почему?», и на «если…», и на «может быть…»? Ведь мы здесь с этой целью… И в особенности то, что я вам столько раз говорил…. Вы – люди благородные, образованные, вы имели будущее, но добровольно (εκουσίως) отреклись мира. Вы не (какие-то) брошенные и не имели куда пойти… Вы пришли сюда, (впрочем) не вы сами – вас привела сюда милость Божия, потому что услышали глас Господа нашего, который позвал нас за собой. И мы пришли именно сюда, чтобы существенно доказать Ему, что мы здесь по следующей благой причине, которая привела нас: «…мы согрешили, Господи, в прошлом, приди сейчас и укрепи нас для будущего, чтобы мы показали сейчас, что любим только Тебя и ничего другое нас не занимает». Поскольку, в действительности, ничего другого не существует. Ничего не существует…, одно только существует, то, что принадлежит Богу – источник жизни – Он Сам! Всё остальное – переменчиво и непостоянно. Так, отцы, так! И сейчас, когда мы поём в церкви эти прекрасные тропари, чтобы вдохновить вас, поскольку, посмотрите, Само Слово Божие, «Имже вся быша», центр отеческой вселюбви, посмотрите, до чего дошло ради нас. Понимаете…? И ещё..., это только обязанность, а если мы добавим ещё кое-что …? Если необходимо будет показать, чьи мы сыны, тогда что нам сказать? Здесь – всецелое проявление добротолюбия. Это только обязанность. Поскольку, сотворенные по образу и по подобию Божию, мы обязаны жить только добродетельной жизнью. И никогда да не прострём рук наших к беззаконию, преступлению, греху… Это не естественно, это против естества; и это противоестественное есть основание смерти и ада, но мы – сыны будущего века. Мы – сыны жизни и безсмертия. Мы не имеем никаких связей со смертью. Вся эта борьба – есть кафиконтология (наша) («наука о монашеских обязанностях» — исключительная терминология Старца). Если мы пойдём дальше и услышим нашего Отца, который говорит, что имеет ещё одно требование: «Вы должны показать, что мы родственники». Поскольку, когда мы сказали Ему: «...научи ны молитися» (Лк. 11:1), то (Он) сразу: «Отче наш, иже еси на Небеси…». И ещё говорит: «Восхожу к Отцу Моему и Отцу вашему…» (Ин. 20:17). К какому Отцу? Разве не должно нам доказать, кто наш Отец? Он требует это Сам. «О сем разумеют вси, яко Мои ученицы есте, аще любовь имате между собою» (Ин. 13:35). Не от того, что пророчествуете, не от того, что воскрешаете мёртвых, не от того, что исцеляете больных, не от того, что говорите на разных языках – это не обязанность… Послушайте, послушайте в чём наша обязанность… Мы уходим от всего этого, поднимаемся немного выше, и становимся готовы: «…Да кто душу свою положит за други своя» (Ин. 15:13). «Любите враги вашя, добро творите ненавидящым вас» (Лк. 6:27). «Молитеся за творящих вам обиду…» (Лк. 6:28). (…) Это и является признаком того, что мы – сыны Божии, наследники (обетований) Бога и Отца, и сонаследники Сына Его. Это то, чему позавидовали ангелы и пытаются проникнуть (παρακύπτω) в это, чтобы увидеть, что получил ещё тогда (при сотворении) человек и теперь (в Новом Завете) является по природе (κάτα φύση), если не сказать: «по степени родства» (κάτα θέσις) («по сыноположению» — игра слов). Но, с исполнением совершенного сыноположения он становится сыном Божиим и братом Христовым. Ну ка, подумайте обо всём этом, отцы – это основание. Да, и если вы так думаете, то Божественная благодать плескается (παφλάζω) внутри вас, ищет повод найти такое расположение, чтобы дать вам полноту сил триумфа и успеха. Вот так вы должны быть готовы, понимаете? Начиная сначала, с основания… Посмотрите, как Предводитель спасения нашего начал практически с младенчества, с детства, чтобы показать нам путь самоотречения, способ терпения и долготерпения, способ выдержки и стойкости, способ оставления (должникам нашим) и прощения. Вот что… Это предназначение наше, нет другого смысла (в этом), поскольку, ещё немного, и мы уйдём отсюда и возьмём с собою свои труды, которые каждый исполнил в свою меру. Итак, не забывайте этого, отцы. Прошу вас, поучайтесь во всём этом. Сейчас мы приближаемся и каждый день празднуем…, и вы поёте и воспеваете эти прекрасные тропари. Постоянно помните то, что каждый из вас должен возделать в себе в совершенстве Прообраз наш. Понимаете ли, Он приходит на Землю, появляется на Земле Тот, «Имже вся быша», Повелитель всей Вселенной. Он приходит посреди бедности, посреди терпимости (крайнего смирения), посреди волнений, приключений, терпения. Значит и мы, Его ученики, не имеем ничего сказать. Что нам сказать? Ведь мы самовластно отреклись (от мира), никто не принуждал нас к этому. Мы должны сейчас доказать (обратное). Помните это, отцы, прошу вас. Это входит в наши обязанности. Что нам дать Христу нашему, разве Он нуждается в наших песнопениях, которые мы поём…? Всё это для нас, чтобы напомнить нам, разбудить нас… Он – не ищущий славы, Он ни в чём этом не имеет нужды. Но, беря во внимание то, что мы должны быть готовы на всякое время…, вот в чём смысл наш. Мы пришли для самоотречения; отречься всего, чтобы в нас остался только преимущественно Бог. И Он требует этого, посмотрите: «Будите убо вы совершени, якоже Отец ваш Небесный совершен есть» (Мф. 5:48). «…Святи будите, яко аз свят есмь» (1 Пет. 16, Лев. 19:2). Потому что, только такие станут чистыми сердцем и овладеют Богом. Так, отцы мои, так…, я вам от всей души желаю, чтобы вы были готовы к тому, чтобы с теми праздниками, которые мы отмечаем по уставу, мы почувствовали действительный праздник внутри себя, воздействие (επίδραση) благодати, которое соделает наше преображение для нас, чтобы мы проснулись от этого дремания…. И в особенности, когда вы сейчас молоды; потрудитесь немного, попотейте немного…! Это сейчас покажем, как показывали мученики свою кровь. Покажем и мы свой пот, самоотдачу нашу. У нас нет ничего другого, не хочет ничего другого и Бог, но это — пусть увидит: «За словеса устен Твоих аз сохраних пути жестоки» (Пс. 17:4). Услышим (тогда) и мы с дерзновением: «…рабе благий и верный, вниди в радость господа твоего» (Мф. 25:23). Аминь.

— старец Иосиф Ватопедский