Письмо о действии, происходящем от благодати
Вновь[1], послание мар Авдишо некоему из его друзей о действии [, происходящем][2] от благодати
Читатель, внемли, и дивись, и благодари Иисуса, бога нашего!
-
Благословен бог, отец господа нашего Иисуса Христа, открывший тайну любви своей в сердцах наших и воссиявший помышление благодати своей в уме нашем.
-
Слышал я о тебе, о муж божий, от возлюбленных братьев, пришедших к нам, что многую любовь к нам стяжал ты о господе, и из чтения твоего послания удостоверился я, что это так. И ради [этого] прекрасного свидетельства о тебе пожелал я смешать свою любовь с любовью твоей и написать тебе про то, о чем ты вопросил нашу малость.
-
Ты должен знать, о господин мой, что некоторые из видений, бывших у тебя, суть истина, некоторые же – образ (ʔeskimā), преисполненный коварного обмана [, рождающегося от] заблуждения. Поскольку же обиталище твое далече от нас и прийти к нам для тебя нелегко[3], пожелал я посредством послания сообщить тебе о виде́нии (ḥezwā) [, свойственном каждому из] сих действий.
-
Относительно сказанного тобою: «время от времени я стою, глядя внутрь души моей, а в ней не бьется (rāpeṯ) ни праведный, ни сопротивный помысел, но [обретается только] ум, который погружен в нее[4], притом что нет у него ни действия, ни даже едва заметного движения уст в славословии[5], но лишь покой царствует над всеми порывами тела и души, так что не сладостно ему ни чтение [Писаний], ни псалмопение, и ум получает снедь лишь оттуда, откуда и тело получает подкрепление»,
О двенадцати благодатных состояниях
-
Пока ум пребывает на месте сем, брат мой, это состояние[6] (šuḥlāpā) сильно превосходит все [остальные], бывающие у души, состояния [благодатных] действий (sāʕōrwāṯā). И говорят разумеющие (yadduʕtānē)[7], что в этом состоянии уму в качестве снеди сокровенно преподается [сам] дух святой и что тело тоже подкрепляется Им и не нуждается в необходимой ему пище. Ибо сие погружение, которое испытал ум в этом состоянии, есть то же самое, которое пережил[8] блаженный моисей на вершине горы синай[9]. Пока ты находишься в этом состоянии, не стремись ни к чтению [Писаний], ни к службе с псалмами, но только сохраняй ум в чистоте, то есть совсем не выходи из безмолвия. И если возможно, в эти дни, когда ты находишься в этом состоянии, ни с кем не встречайся и также, если возможно, не слушай птичьих трелей, но войди в твою внутреннюю клеть, и запри все двери, и твердо пребывай в происходящем с тобой.
-
Когда же это состояние (šuḥlāpā) у тебя завершится, вслед за ним придет состояние действия [божественных] помышлений (sukkālē). остерегайся здесь беса [мысленного] блуждания. Итак, пока помышления в уме твоем возникают изнутри, храни безмолвие и правило первого состояния[10] [, сиречь умного уединения]. если же ум начнет увязываться[11] вслед за внешними помышлениями, живописуя образы[12] (demwāṯā) и сочетая помыслы [друг с другом], разрешись от первого правила [умного уединения] и прилепись к псалмам, и чтению [Писаний], и метанию [простирания долу] перед крестом. И восстань мужественно и с силой, и не позволяй уму выйти за пределы внутренней двери своего сердца, дабы он [ум] не погубил жизнь свою в блуждании помыслов (ḥuššābē).
-
Вслед за этим состоянием [божественных] помышлений (sukkālē), если ум сохранит себя от блуждания помыслов (ḥuššābē), приходит иное состояние рачения (reḥmṯā) о псалмах и чтении [Писаний]. И настолько распаляется в сердце пламя псалмов и чтения, что даже если [иноку] случится сидеть[13] ради вкушения пищи, то ум изнутри приступает (ʕānē) к псалмопению[14] и чтению. Этому состоянию сопутствует (naqqipā) действие тщеславия. но ты, когда служишь и читаешь, исследуй свой ум (madʕāḵ) и смотри, по причине ли божественного рачения ты священнодействуешь[15], или же в нем[16] живописуются чуждые образы (demwāṯā ḥrānāyāṯā[17] metṣīrān), ради коих он совершает свое служение и чтение.
-
Опять же вслед за этим состоянием чтения и псалмопения[18], если ум свободен от помыслов тщеславия, приходит иное состояние, которое есть поток слез[19] (trīʕūṯ dem‘ē) и постоянное повергание [себя] перед крестом. слезы сии не от принуждения, равно как и воля [плачущего] не властна над ними, но только [так это бывает:] свет воспламеняет душу изнутри, а тело изливает слезы снаружи. состояние это, коему свойственны сии слезы, есть граница между чистотой и ясностью, ибо они [эти слезы] выше места чистоты, но ниже «места ясности»[20]. однако именно они вводят ум в место ясности.
-
После этого действия сих слез бывает у ума действие двух со- зерцаний, то есть [созерцаний] суда и Промысла[21]. И от [умного] ви́дения (ḥzāṯā) сих [вещей] ниспадает в душу рачение (reḥmṯā) ко [всем] людям и непрестанное прошение об их обращении. И когда [ум] взирает внутрь себя, он видит всех по подобию образа божия[22] (baḏmūṯā d-ṣalmā da-’lāhā), в котором они были сотворены. здесь, в сем видении, присущем этому состоянию, нет ни праведника, ни грешника, ни раба, ни свободного, ни обрезания, ни необрезания, ни мужеского пола, ни женского, но все и во всех зрится Христос[23].
-
После же этого состояния наступает следующее [, которое есть] состояние ростков, прорастающих и всходящих в сердце, а по виду (dmūtā) они суть свет, с которым смешан огонь. в этом состоянии ум обладает превосходящим действием, появляется же оно в третьем и четвертом [умных] чувствах[24].
-
Вслед за этим состоянием приходит иное состояние, превосходнее сего. [здесь] действие появляется только у второго [умного] чувства, слышащего в славословии глас тонких глаголов, который движения души и тела не в состоянии выразить посредством языка[25]. Это состояние и это славословие, которое есть залог будущих благ, относятся к новому веку[26], ибо это действие того духа, о котором говорит блаженный апостол, что он молится вместо святых[27]. в этом состоянии тебе является облако умопостигаемых звезд, и ты также слышишь их тонкие гласы, с коими, когда они раздаются[28], твой ум соединяется в возвышенном славословии.
-
После же сего славословия ум приводится в молчание и поглощается светом ви́дения (ḥzāṯā) оного возвышенного и умного созерцания, словно рыба в [глубинах] моря. в этом состоянии ум срастворяется[29] с действием (sāʕōrūṯā) [света], совершающим в нем [все то, что свойственно сему состоянию], и они становятся одним, ибо свет ума не отделяется от моря, в коем плывет [ум][30]. в этом состоянии действие есть только у первого [умного] чувства.
-
Вслед за этим состоянием приходит другое, на котором человека облекает [божественный] огнь от стоп его до главы[31]: когда человек сей, взирая на себя, не видит телесного состава, но [зрит] лишь [духовный] огонь, в который он облекся. Это [и есть] то состояние, о котором сказал святой евагрий, проводя различие между гностиками (yadduʕtānē) и теми, кто не обладает ве́дением, ибо он так сказал: «те, которые сейчас обладают тонкими[32] телами, царствуют в веках наступивших; те же, которые несут [на себе] иго труждающихся тел[33], будут царствовать в веках грядущих»[34], – «тонкими телами (gušmē)» называя тела (pagrē) святых, достигших того состояния (šuḥlāpā), о котором я сказал.
-
А чтобы кто-нибудь не усомнился относительно сего, мы приведем ему другое свидетельство, чтобы он наипаче в этом удостоверился. ьвведь так сказал блаженный Палладий об авве арсении: когда он стоял на молитве и у него было это состояние (šuḥlāpā), он весь был подобен огню. Пришел некто из братий, человек разумеющий (yadduʕtānā), и «увидел через окно, что старец был весь как огонь». И писатель засвидетельствовал об оном брате, «что он был достоин сего видения», ибо оный брат, видевший авву арсения в сем состоянии (šuḥlāpā)[35], был провидец (ḥazzāyā).
-
Итак, после этого состояния наступает иное состояние, о коем невозможно написать в послании. знай лишь, что оно бывает. Признак его таков: нет двух или трех, и четверичность не отличается от пятеричности, но одно упрощается и другое умаляется, а источник существования (tursāyā[36]) у того и другого в этом состоянии один. действие же в этих двух состояниях, о коих я сказал, есть у первого и у пятого [умных] чувств.
-
Опять же, вслед за этим состоянием приходит другое [, которое есть] состояние радости. в этом состоянии есть также и слезы. И не знает человек, какова причина сей радости, знает лишь, что радуется, а отчего радуется, не понимает. здесь есть действие у третьего и четвертого [умных] чувств, ибо действия сих двух чувств взаимосвязаны.
-
После же этого состояния наступает иное – состояние обильного духовного возглаголания (trīʕūṯ mamllā rūḥānāyā), которое есть действие второго [умного] чувства. [О демонических искушениях]
-
Доселе мы сообщали, насколько были в состоянии, о действии благодати. скажем же ныне, о возлюбленный мой, о заблуждении мятежников[-бесов], которое уподобляется истине.
-
В первую очередь я расскажу о состоянии (šuḥlāpā), которому свойственно действие разгорячения (ḥammīmūṯā). начинает же блудный бес вызывать (d-naʕbeḏ) разгорячение у подвижника следующим образом. Это разгорячение начинает [действовать] с головы и [затем] будто бы движется вниз, возлагая на голову сильную тяжесть и головокружение (šgīšūtā dīlēh d-rēšā), тяжесть и сильную сонливость[37], – не будучи способным, таким образом, немедленно посеять в нем семя зла и убеждая его, что при этом действии [разгорячения] не нужны ему ни чтение [Писаний], ни псалмопение. И если человек послушает беса, то бес настолько усилит свое разгорячение, что повредит человеку мозг. если же [человек] не послушает его совета и начнет [совершать] псалмопение и чтение, тогда он низведет разгорячение с головы и возжжет его вокруг сердца или в спине напротив сердца.
-
Признак же его [бесовского][38] заблуждения таков. одновременно[39] с тем, когда начинает [действовать] его[40] разгорячение, в теле начинает [действовать] расслабление (tānōḇūṯā), а над умом берут власть изнутри смятение от помыслов (ḥuššāḇē) тщеславия, и помышления (sukkālē) о вещах, не имеющих смысла, и сильное блуждание помыслов (ḥuššāḇē). И [бес] также производит здесь, в этом состоянии, благоухание (sawqā) заблуждения. но вот признак бесовского[41] благоухания: пока оно воздымается (ʕāṭar[42]), душой овладевают растлевающие помыслы (mʕīsūṯā[43] d-ḥuššāḇē). кроме того, [бес] производит для него [искушаемого подвижника] свое благоухание [, заимствуя запахи] от тварных природ по [образцу] того, что имеет образ. У благоухания же благодати нет никакого подобия с земными вещами, связанными с этим [телесным] чувством. здесь подвижнику необходимо бдение и повергание перед крестом, пока не пройдет это искушение.
-
Опять же враг перемещается к нижним членам и начинает [действовать], возжигая распаление, а вместе с ним – блудные помыслы, и оно поднимается до почек[44]. лекарством же от этого искушения являются пост, и постоянное бдение, и воздержание от питья воды, а также постоянное хождение [по келье] с псалмопением[45] и чтением, и то, чтобы никто не спал лежа, пока он находится в этом искушении, но лишь сидя или стоя на ногах[46].
-
Опять же, послушай и о других состояниях (šuḥlāpē), которым свойственны образы (demwāṯā), показываемые бесами.
-
Всякий раз, видя при созерцании огонь сложной формы (dmūṯā d-nūrā d-mrakḇā), знай и узри, что это ловушка лукавого, при помощи которой он хочет уловить тебя в погибель. но ты, о подвижник, останови свой [умный] взор внутри внешней формы – и ты найдешь, что видимая форма внутри полна мрака. Ибо тотчас как взгляд гностика (yadduʕtānā) падает на живописуемую перед ним форму, коварство его[47] заблуждения рассеивается.
-
И если ты видишь перед собой [нечто] в форме сферы, то и это бесовское мечтание (panṭasiyā). Или [если ты зришь] видение[48] звезды или радуги[49], показывающейся в облаках, или форму престола[50], или огненные колесницы и коней[51] – все это, брат мой, есть заблуждение бесовское. И, коротко говоря, все, что ни являлось бы вне тебя в этих формах, есть заблуждение бесовское. Итак, виде́ние (ḥezwā) при созерцании – просто, и нет в нем сложной формы, видимо ли оно изнутри или снаружи. но у бесов нет власти входить внутрь [души] и являть [там] свои формы, вводящие в заблуждение, так что если иногда ты зришь внутри себя [нечто] в форме сферы или звезды, не смущайся, потому что и душа является в этих состояниях (šuḥlāpē). однако того, что является извне, ты остерегайся.
-
И смотри, брат мой, остерегайся также и еще одной формы, которую являют бесы, [– той,] что смешана со светом и тьмой и есть действие беса гнева. а есть [еще] иная, с более ярким сиянием света, и это форма, свойственная бесу блуда. есть же и еще одна форма, огненная, которая свойственна бесу гордости.
-
Все это ты различишь, о брат мой, при помощи признака, о котором я скажу тебе. всякий раз, когда ты видишь одну из этих форм, при явлении[52] которой мир и покой (šaynā wa-ḇhīlūṯā) овладевают помыслом, знай, что это действие благодати и нет в нем коварства. если же, когда ты видишь эти формы, созерцание души твоей начинает удерживаться, а сердце твое наполняется изнурением (šḥāqā) и растлевающими помыслами (mʕīsūṯ ḥuššāḇē), а также блужданием, знай, что это от бесов, равно как и прочие являемые бесами формы, которые уподобляются тем, что бывают у души от благодати во время молитвы.
-
Сие, возлюбленный мой, насколько потребовала у меня любовь твоя, кратко начертал я для тебя. ты же, о доблестный подвижник, читай и уразумевай начертанное пред тобою и молись обо мне[53]. И знай, о господин мой, что если сие от десных, то умножим моление наше, и помышление наше станет землею[54]; если же сие от шуиих, то воззовем со воздыханием к тому, кто может воздвигнуть из могилы[55]. блажен облекшийся в того, кто [пребывает] в нем (haw d-ḇēh). блажен также и тот, кто сподобился насладиться тем, что внутри него. знаем мы или не знаем, назовем себя незнающими. грешны мы или праведны, в любви Христовой будем искать прибежища.
– Иосиф Хаззайя
си Baghdad, Chaldean monastery Dawra syr. 680 (olim Notre-Dame des Semences 237 (Vosté 1929)) и трех ее копиях (Baghdad, Chaldean monastery Dawra syr. 681; Vat. syr. 509; Mingana syr. 601).
Таково надписание согласно кодексу Vat. syr. 509. в рукописи BL Or. 4527, f. 94r послание начинается словами: «вновь, с той же самой божественной помощью, пишу я послание об изменениях, принадлежащее Иосифу Хаззайе (букв. “которое есть Иосифа Хаззайи”), его же молитва о нас, аминь и аминь». В корпусе «Посланий» Иоанна дальятского это 49-е послание: «Иное послание, некоему из его друзей, о тех же самых действиях, [происходящих] от благодати» (Beulay 1978. P. 508 [256]–521 [269]). ↩︎
В Mingana syr. 601 – «действиях». ↩︎
Букв. «приход к нам нелегок для тебя». ↩︎
В ряде рукописей диакритическая точка над формой mennāh не стоит, что делает необходимым ее прочтение как mennēh. в этом случае следует переводить «...ум, погруженный в себя». ↩︎
Букв. «и он даже не бормочет в славословии» (w-āʔplā b-šubḥā mlagleg). ↩︎
Букв. «изменение». речь идет не только о перемене, но и состояниях/периодах, сменяющих одно другое. ↩︎
Букв. «гностики». ↩︎
Букв. «погружение, которым погрузился... то самое, которым погрузился...». ↩︎
Ср.: Исх. 24, 18; 34, 28. ↩︎
Т.е. предписание не общаться с людьми, не слушать пения птиц и т.д. ↩︎
Букв. «блуждать». ↩︎
Букв. «формы». ↩︎
Здесь и далее термин demwāṯā и его производные мы ради благозвучия передаем словом «образ». ↩︎
Букв. «когда некто сидит». ↩︎
Букв. «псалмам». ↩︎
Букв. «служишь». ↩︎
Т. е. в уме. ↩︎
Букв. «псалмов». ↩︎
Букв. «слезы навзрыд». ↩︎
Ср.: Budge 1904. P. 956, англ. пер.; Budge 1904. P. 494, сир. текст; Шемон д-Тайбуте. Книга благодати 7, 67 (Vat. syr. 562, f. 206v–207r) (Кессель 2012). ↩︎
См.:Евагрий Понтийский. Главы о ведении 1,27 (Guillaumont 1958. P.28–29). ↩︎
Ср. Быт. 1, 26–27. ↩︎
Ср.: Кол. 3, 11; гал. 3, 28. ↩︎
См.: Евагрий Понтийский. Главы о ведении 2, 35. версия S1: «Ум также обладает пятью духовными чувствами (reḡšē), коими он зрит и чувствует [божественные] помышления (sukkālē) о тварных [вещах]. Итак, зрение показывает ему подлинное (ʔayḵ suʕrāne) бытие вещей (ṣeḇwāṯā); слухом же он приемлет логосы о них; посредством же обоняния он услаждается святым благоуханием, в коем нет искаженного смешения, – притом что [и умное] небо устен его услаждается сими [вещами]. Посредством же осязания он с точностью приемлет истинное удостоверение в сих [вещах]». версия S2: «Ум также обладает пятью духовными чувствами (margšānwātā), коими он ощущает сродные себе вещи (hulas (= ὕλη) ʔḥyānāyāṯēh). Итак, [умное] зрение являет ему неприкрыто (ʕarṭellāʔīṯ) умопостигаемые деяния (suʕrānē meṯyaḏʕānē), слухом же он приемлет логосы о них; благоуханием же, чуждым всякого искажения, услаждается обоняние [ума]; сладость же (букв. «от сладости») сих [вещей] приемлют уста; посредством же осязания он [ум] уверяется, получая удостоверение в [умопостигаемых] деяниях (taḥwīṯā dīlhon d-suʕrāne)» (Guillaumont 1958. P. 74–75). ↩︎
Букв. «привести к составу языка». ↩︎
Букв. «есть нового века». ↩︎
Ср. рим. 8, 26–27. ↩︎
Букв. «простираются». ↩︎
Букв. «смешивается». ↩︎
Ср.: Евагрий Понтийский. Мысли 53 (Frankenberg 1912. P. 464–465). ↩︎
Букв. «от стопы его до мозга». ↩︎
У аввы евагрия – «духовными» (rūḥānē). ↩︎
Букв. «запряжены в труждающиеся тела». ↩︎
Евагрий Понтийский. Главы о ведении 1, 11 (Guillaumont 1958. P. 20–21). Иосиф Хаззайя использует термин gušmē в отношении духовных тел ангелов и человеческих тел после воскресения. ↩︎
Budge 1904. P. 798, англ. пер.; Budge 1904. P. 608–609, сир. текст. ↩︎
Букв. «средства к существованию, поддержание, пропитание». ↩︎
Букв. «сильное погружение в сон». ↩︎
Т. е. беса. зависимое местоимение указывает здесь на источник заблуждения, а не на того, кто ему подвержен. ↩︎
Букв. «вместе». ↩︎
Аналогичный комментарий. ↩︎
Букв. «его». ↩︎
Данный глагол, в частности, указывает на дым, поднимающийся при воскурении ладана. ↩︎
См.: Brockelmann 1895. P. 398. ↩︎
Ср.: Шемон д-Тайбуте. книга благодати 4. 29 (кессель 2012. с. 211). ↩︎
Букв. «псалмами». ↩︎
См.: Евагрий Понтийский. Антирритик 2. 55 (Frankenberg 1912. P. 488–489). ↩︎
Т.е. лукавого. ↩︎
Букв. «форму». ↩︎
См. быт. 13, 16. ↩︎
См.: Ис. 6, 1; Иез. 1, 26; Иез. 10, 1. ↩︎
См. 4 Цар. 2, 11. ↩︎
Букв. «явлении тебе». ↩︎
Далее следует фрагмент, сохранившийся только в восточносирийской рукопи- ↩︎
Т.е. обретет еще большее смирение. ↩︎
Букв. «из дома мертвых». ↩︎