Некогда в строгом подвиге жил один авва со своим учеником. Недалеко от того места, где они подвизались, была заброшенная келия. Вот как-то в один день пришел некий другой авва и попросил, чтобы тот разрешил ему жить в этой келии. Говорит он: «Авва, мог бы ты мне дать эту каливу, чтобы и я жил недалеко от вас?» И старец ему ответил: «Почему бы не дать тебе ее? Бог благословит, бери!» Там он и поселился. Новоприбывший авва был глубоким знатоком человеческих душ, и к нему постоянно приходили люди. Другой же авва, видя, что к тому старцу приходит много людей, а к нему никто не приходит, не мог смириться с этим. Через некоторое время он говорит своему ученику: «Пойди и скажи тому авве, чтобы он уходил из каливы, и нашел себе иную для своего жития, так как эта нужна мне». Он же ему ответил:

– Благослови, авва!

Собрался и пошел.

– Как дела, отче? – спросил вновь пришедший молодой послушник.

– Чадо мое, как могут быть у меня дела? Подвизаюсь и тружусь.

– Мой духовник передает тебе низкий поклон и выражает тебе свое почтение.

– Передай ему мои слова благодарности и скажи, что прошу его молитв, поскольку у меня болит живот.

Через некоторое время авва увидел, что тот монах остался в келии, и люди продолжали приходить к нему. Авва снова говорит молодому послушнику, чтобы он пошел к пришедшему монаху и сказал ему, чтобы тот непременно уходил из каливы, где поселился. И ученик пошел снова.

– Что ты хочешь, чадо мое? – спрашивает. – Зачем пришел ко мне?

– Пришел навестить тебя, отче. Мой старец узнал, что ты заболел, и послал меня навестить тебя, передать тебе его приветствие и благословение, он очень тебя уважает, почитает и любит.

– Я ему благодарен, и у меня нет слов, чтобы выразить свою признательность за его великую любовь ко мне. Скажи ему, что мне уже лучше благодаря его молитвам.

Возвращается молодой послушник в келию и говорит своему старцу: «До воскресения он уйдет, если на то воля Божья». Услышав это, встревоженный авва успокоился. Но тем не менее к тому авве продолжало ходить много народу. Пришло воскресенье, а он все не уходит. У старца, которой жил в каливе, закончилось терпение и он сказал: «Сейчас же собираюсь и пойду прогоню его из той келии посохом». И вот он собрался и пошел.

– Подожди, давай я пойду первым, – поспешил сказать молодой послушник. – Я ему скажу, пусть выйдет к тебе навстречу, чтобы ты не бежал и не утомлялся. Заодно посмотрю, чтобы народу не было, и не случилось никакого скандала там, куда ты идешь.

И вот он пришел первым и говорит: «Отче, сейчас придет мой старец. Он идет с большой любовью, чтобы навестить тебя и пригласить в нашу келию». Тот как услышал, что к нему идет авва, хозяин келии, подумал, что ему утомительно идти и вышел ему навстречу. Когда он вышел и увидел его, упал к нему с земным поклоном: «Брат мой, отче мой, благодетель мой!» – начал говорить ему много слов благодарности. Но как только старец увидел любовь того монаха, смягчился и обнял его, не сказав ему ничего, повел в свою келию. Позже он спросил свое ученика:

– Ты разве ему ничего не сказал из того, что я тебе говорил?

– Нет, – ответил тот.

Тогда он снял свою скуфью и сказал своему ученику:

– Я недостоин быть твоим духовником, возьми ты эту скуфью.

Вот и я говорю, посмотрите, какая была любовь у монахов и послушников! А если бы он говорил ему то, что просил его духовник, то негодовал бы другой и мог выйти из себя и сказать: «Зачем он мне это говорит? У него была не нужная ему калива, и он сам дал мне ее, чтобы я жил в ней. Или, может, это я звал этих людей сюда? Это ведь Господь их зовет». С каким благоговением тогда жили, с какой любовью жили монахи, с каким сочувствием и благочестием! Поступок молодого послушника был поистине велик. Он проявил большую заботу, поскольку беспокоился о том, чтобы не навредить сердцам двух старцев. Он исполнял свое послушание с рассудительностью. Духовник говорил ему: «Сделай то или сделай другое», но он делал так, чтобы обоим подвижникам было хорошо. Он все делал с послушанием, и ходил туда, куда посылал его старец. Он был убежден, что «надо передать то, что хочет Господь». Он имел благодать Божию в себе, которая просветила его в том, что он должен сделать, чтобы помочь старцам. Какие отношения были между людьми, какая красота! Потому будем и мы иметь великое чувство рассудительности и страх Божий в нашей душе.

— герондисса Макрина (Вассопулу)