Поелику не человек некий, но сам Сын Божий, Господь наш, Иисус Христос открыл Апостолу Павлу благовествование истины, как он сам свидетельствует, говоря: «ни бо аз от человека приях е, ниже научихся, но явлением Иисус Христовым» (Гал.1:12): для того проповедь его не имела нужды в свидетельстве и доказательствах от Пророческих слов. Ежели же блаженнейший Апостол когда и основывал учение свое на предсказаниях Пророческих, сие делал для того, дабы показать, что Ветхий и Новый Завет между собою согласны, что един и тойже Бог есть Творец как Ветхого, так и Нового, и что он проповедует не другое какое учение, как то самое, которое от Пресвятого Духа предвозвещено чрез Пророков и прообразовано многими прообразованиями. Посему-то самому он все нравоучение, какое заключается в ныне чтенном послании его, основывает на Ветхом Завете. Из нравоучения же сего мы познаем, в чем состоит истинная святость, также и то, что святость сию все верующие во Христа долженствуют соблюдать. Я намерен теперь объяснить вам, братия моя, смысл сего небесного учения: вас же прошу обратить все внимание к уразумению того, да сподобитесь творить законом предписанную святыню в страсе Божии.

2Кор.6:16. Братие, вы есте Церкви Бога жива, якоже рече Бог: яко вселюся в них и похожду, и буду им Бог, и тии будут мне людие.

В книге Левит мы читаем следующее: «и поставлю завет мой в вас, и не возгнушается душа моя вами и похожду в вас, и буду вам Бог, и вы будете ми людие» (Лев.26:11–12). Сии слова, «буду вам Бог, и вы будете ми людие», находятся и у других Пророков, а именно, у Иеремии, Иезекииля и Захарии (Иер.31:33, 32:38; Иез.11:20, 37:27; Зах.8:8). Здесь должно приметить, как Богомудрый Апостол, по Апостольской благодати, в нем сущей, взял из книги Левит слова не слово в слово, но по выбору приличному к мысли, и приспособил оные к верующим во Иисуса Христа, по их истинному смыслу и цели, с которою они были предречены Богом. Почему вместо «в вас», он положил "в них": вместо, «поставлю завет Мой», он употребил истолковательное того слово: "вселюся", а о сих: «не возгнушается душа моя вами», для сокращения речи умолчал. Примечания также достойно и составление речи. Во-первых, полагает, как бы первую часть оной38. «Вы есте Церкви Бога жива». Вы, говорит, Христиане, есте жилище Бога, не Бога тленного и смертного, каковы были боги идолопоклонников, то есть, бренные изваяния и смертные люди, но Бога нетленного и бессмертного, который есть Бог живый и пребываяй в бесконечные веки. А потом тотчас приводит и доказательство: Бог утвердил сие, сказал: «вселюся и похожду в них», то есть в верующих в мя, «и буду им Бог», а они будут возлюбленным и избранным народом Моим. То же самое обещал и Господь наш, Иисус Христос, любящим Его: «Аще кто любит Мя», сказал Он, «слово мое соблюдет: и Отец мой возлюбит его, и к Нему приидем, и обитель у него сотворим» (Ин.14:23). В Ветхом Завете для того так сказал Бог: «поставлю завет мой39 и похожду", дабы показать тем имеющее быть пременение закона: ибо как сень или палатка, так и ходящий, переменяют место: а в Новом сказал Он: «приидем и обитель сотворим» для того, дабы показать чрез то неизменяемость и твердость Евангельского учения и Евангельских дарований. Каким же образом Бог вселяется в нас и ходит? Вселяется Он, просвещая, укрепляя и усиливая нас благодатию Пресвятого Духа Своего: а ходит в нас, последствуя, руководствуя и содействуя нам во всяком деле блазе. После сего доказательства выводит Апостол из оных Пророческих слов следующее заключение:

2Кор.6:17–18. Темже изыдите от среды их и отлучитеся, глаголет Господь, и нечистоте не прикасайтеся: и аз прииму вы, И буду вам во Отца, и вы будете Мне в сыны и дщери, глаголет Господь Вседержитель.

Пророк Исаия, поучая Израильтян удаляться языческого идолослужения и лукавых дел, живущих в Вавилоне идолопоклонников, сказал следующее: «отступите, отступите, изыдите отсюду и нечистоте не прикасайтеся: изыдите от среды его, отлучитеся носящии сосуды Господни и собираяй вы Господь Израилев» (Ис.52:11–12). Пророчествуя же о обращении язычников ко Христу, сказал: «приведи сыны моя от земли дальния, и дщери моя от краевых земных» (Ис.43:6): а Пророк Нафан сказал Давиду яко от лица Божия: «аз буду ему во отца, и той будет ми в сына» (2Цар.7:14). Сии Пророческие слова Божественный Павел употребляет в своем слове точно так же, как выше мы сказали. Он некоторые из них для краткости опускает, а сии: «и собираяй вы Господь Израилев», выражает в виде истолковательном таким образом: «и аз приму вы». Кто же суть те, о коих он говорит: «изыде от среды их, и отлучитеся»? То суть люди нечестивые и развращенные. Сих-то людей учения и бесед завещевает он нам удаляться: «понеже тлят обычаи благи беседы злы» (1Кор.15:33). Под словом же, «нечистота», он разумеет грех, потому что сей оскверняет душу, а под словами: «нечистоте не прикасайтеся», совершенное воздержание не токмо от самых дел, но и от помыслов греховных. Когда же мы будем убегать неверия и греха: когда, пришел ко Христу, сподобимся чрез Божественное крещение великого дара усыновления: тогда Он будет нам Отец, а мы сыны Его и наследники вечного Его Царствия.

2Кор.7:1. Сицева убо имуще обетования, О возлюбленнии! очистим себе от всякия скверны плоти и духа, творяще святыню в страсе Божии.

Какие суть сии обетования или обещания? Вселение Божие в нас: «и вселюся в них, и похожду» (2Кор.6:16). Спасение и слава, которые приготовлены для людей Божиих: «и буду им Бог, и тии будут ми людие». Великий Божий дар, то есть усыновление: «и буду вам во Отца, и вы будете мне в сыны и дщери» (2Кор.6:18), глаголет Господь Вседержитель. Вот что Бог обещал нам, ежели только мы, вняв Его повелению, изыдем и отлучимся от неверия, и совершенно удалимся от греховной нечистоты: ибо Апостол сказал: «Изыдите от среды их, и отлучитеся», глаголет Господь, «и нечистоте не прикасайтеся, и аз прииму вы» (2Кор.6:17). И так Божественный Павел, оглавляя предреченные им слова, говорит: поелику Бог обещал исполнить обетования, какие Он дал нам, ежели только мы оставим неверие и отвратимся совершенно от греха, сего ради очистим себе от всякой телесной и душевной нечистоты, и совершим дела святые «в страсе Божии», да сподобимся наслаждения Божиих обещаний. поелику же некоторые творят благие дела не страха ради Божия, но боясь наказания от начальников, или похвалы и славы человеческой: то он и сказал: «в страсе Божии», дабы показать, что те только совершают святыню, то есть, делаются святыми, которые страха ради Божия творят дела добродетели.

Беседа о том, что мы все одолжаемся быть святыми, и о том, как можем соделаться таковыми

Мужие братие! Не мните, что учение, заключающееся в ныне чтенном послании Богоглаголивого Павла, есть частное, то есть, что оно относится только к монахам, отшельникам и пустынножителям. Нет! Оно есть общее и принадлежит ко всем верующим во Христа. «Возлюбленнии!», говорит Апостол. Сим именем он называл всех верных, следовательно и здесь разумеет под оным всех вообще: мужей и жен, младых и старых, Царей и подданных, богатых и убогих, духовных и мирских всякого достоинства, чина и состояния людей. Чему он научает в сем послании? Святости: он в нем завещевает, чтобы все были святы. Как? неужели и те, кои живут среди мирского мятежа, кои озабочены житейскими попечениями или гражданскими делами, кои находятся в воинском состоянии, сражаются и обагряют руки свои в крови неприятелей, неужели, говорю, и те должны стараться взойти на высоту святыни? Так поистине! «Сицева убо имуще», говорит Апостол «обетования, О, возлюбленнии! очистим себе от всякия скверны плоти и духа, творяще святыню во страсе Божии!» (2Кор.7:1).

Поелику же Павел учил не сам собою, но живый в нем Христос устами Его глаголал (Гал.2:20), то нам и должно верить и повиноваться словам его, хотя бы учение его было ново и одним им проповедуемо. Но нет! его учение не новое, а самое древнее, и не есть завещание его только одного, но повеление Самого Всевышнего Бога. Трикраты заповедал сие Бог, когда, сошед на гору Синайскую, давал закон свой людям. Во-первых, когда сказал: «и да освятитеся, и будете святи, яко свят есмь Аз Господь Бог ваш» (Лев.11:44): во-вторых, когда вещал Моисею: «глаголи всему сонму сынов Иизраилевых, и речеши к ним: святи будите, яко Аз свят есмь Господь Бог ваш» (Лев.19:2): и в-третьих, когда Моисею же глаголал: «рцы сыном Израилевым, глаголя: и будете святи, яко Аз свят Господь Бог ваш» (Лев.20:2, 7). Что сего яснее, что доказательнее! И сам Искупитель мира, молясь о нас, сего же просил у Отца Своего. Святи их, взывал Он, «во истину твою»? (Ин.17:17) для сего же самого Он и принес себя в жертву на древе Крестном, то есть, да мы будем святы: «и за них Аз свящу себе, да и тии будут священи во истину» (Ин.17:19). И так неуверяющийся в сей истине, мне кажется, подобен тому, кто в полудни видя солнце, сомневается, светит ли оно.

Так, но каким образом, спросите, всякого чина и состояния человек может быть святым? Апостол Павел научает и сему. «Очистим себе», говорит он, «от всякия скверны плоти и духа» (2Кор.7:1). Плоти и духа, сказал, он, потому, что грехи иные суть плотские, а другие душевные. Блудодеяние, объядение, пьянство, убийство и другое злое деяние, суть грехи телесные: неверие, отчаяние, гордость, памятозлобие, и всякий другой лукавый помысл, суть грехи душевные. Когда мы, боясь Бога, удаляемся от грехов, оскверняющих душу, и очищаемся от согрешений, оскверняющих тело: тогда мы по всему чисты и святы, тогда мы творим святыню в страхе Божии. Вот способ, посредством которого, по учению Павлову, делаемся мы святыми. «Очистим себе от всякия скверны плоти и духа, творящее святыню в страсе Божии». Но сие, скажете вы, трудно: не так трудно, как вы мыслите. Послушайте далее, и уразумеете, что весьма малая заключается в том трудность.

Хотя тело, по причине тесной связи с душою, и участвует в расположениях души, а душа в похотях тела, хотя иногда похоть плотская, проходя в душу, рождает в ней лукавые помыслы, а иногда взаимно душа чрез свои лукавые помышления возбуждает тело к соделанию греха, что каждый из нас испытывает на самом себе: однако ж, поелику душа дает движение и крови, и жизненным духам, и всем членам телесным: поелику душа не токмо судит о предметах, падающих на чувства, но и подает чувствие органам чувственным: посему тело иногда бывает чисто от всякого плотского греха, но душа исполнена всякой нечистоты. Противного же сему никогда не происходит, то есть, чтобы тело осквернялось беззакониями, когда душа чиста от лукавых помыслов, и когда она отражает плотские похоти. Сие бывает потому, что душа и видит и слышит: справедливость же сего мнения подтверждают не токмо все ученые, но и собственный опыт каждого. Мы, когда углубим свой ум в рассматривание какой-нибудь вещи, тогда не видим даже пред глазами находящихся предметов, не слышим голоса, даже близ ушей произнесенного, не чувствуем ни того, что обоняем, ни того, что вкушаем, ни того, что осязаем. Душа по естеству, имея в себе умственную силу, рассуждает и делает заключения о добре и зле без помощи тела: напротив того тело, будучи лишено силы движиться само собою, ничего не может делать, ни добра, ни зла без содействия души. Душа и тело в сем случае подобны архитектору и его орудию: архитектор действует и без орудия, а именно когда в уме своем чертит план здания, напротив орудие без архитектора не может делать ничего. Отсюда следует, что когда душа чиста от всякого лукавого помысла, тогда и тело чисто от всякого лукавого деяния. Посему-то мы слышим Бога законополагающего и глаголющего: «вонми себе и снабди душу твою зело» (Втор.4:9). Посвяти, говорит, все внимание твое на то, чтобы сохранить душу свою чисту от всякого греха, сие же повеление Он дал нам для того, что ежели мы исполним оное, то пребудем чисты и от всякой плотской скверны: ибо чистая душа никогда не побуждает тела к нечистотам греховным. И так все дело святыни зависит от внимания.

Но какое внимание, скажете, может отвратить греховный помысл от ума человека младого, находящегося в жару, и в крепости юношеского возраста, когда он, видя красоту лица, пленяется «законом сущим во удех его»? (Рим.7:23) Он, может быть, избегнет самого действия, но помысл греховный для него неизбежен: сие же самое должно сказать и о сребролюбивом, и о памятозлобном, и о честолюбивом, и о всяком другом человеке в рассуждении лукавых их помыслов. Помыслы, братия моя, происходят в уме постепенно. Первый помысл, в ум входящий, называется приражением потому, что он, подобно камню, брошенному в какое-нибудь тело, приражается и ударяет, а особливо когда предметы находятся пред чувствами. Сей помысл, по причине сообщения души с телесными чувствами, есть неизбежен, а потому и безгрешен: ибо если он приражается к душе утвержденной вниманием, то отражается от нее, не произведши никакого действия, так как стрела пущенная в твердые камни: почему душа по приражении сем пребывает нескверною, какова была и прежде. Ежели же сей помысл, нашед душу не укрепленною вниманием, останется в ней и начнет услаждать ум: то отсюда рождается другой помысл, называемый соуслаждением, который хотя бы мы тотчас и прогнали, однако ж он оставляет душу нашу зараженною смрадом греховным? Ежели ж он долгое время будет держаться в мысли нашей, пленяя ее своею сладостию, то возбуждает в нас похоть ко греху, тогда сила похотения влечет нас ко греху, а сила разума противоборствует тому. От сего-то происходит, что мы хотим учинить грех и вместе не хотим, соглашаемся на оный и не соглашаемся, стремимся к оному, и обратно отступаем. Сей третий помысл называется борьбою потому, что мы, находясь в таком положении, подобны борцам. Если отходим с места сей борьбы и победителями, но душа наша остается в некоторой слабости, так как тела борцов после борьбы телесной: если же остаемся побежденными и решаемся соделать грех, то борьба уже престает, и на место ее входит помысл соизволения и согласия. Сей помысл есть уже грех сердца. «Всяк, иже воззрит на жену ко еже вожделети ея, уже любодействова с нею в сердце своем» (Мф.5:28). После сего соизволения почти всегда происходит и телесное действие греха. И так из сих четырех помыслов одно только приражение неизбежно, а прочих трех, то есть, соуслаждения, борьбы и соизволения легко можно избежать посредством внимания: ибо ежели будем внимательны, то приражение, мать прочих трех, не пройдет в душу нашу, и не причинит ей вреда, но останется без всякого успеха и действия. Приражение неизбежно, но безгрешно потому, что не есть действие произвольное: не от нас зависит, что предмет, находящийся пред нашими глазами, действует на нас, и делает приражение нашей душе.

Таковые приражения Псаломник называет Вавилонскими младенцами, и потом говорит о них: блажен тот человек, который твердым вниманием как бы камнем разбивает и истребляет их. «Блажен, иже имет и разбиет младенцы твоя о камень» (Пс.136:9). Первые приражения греха бывают слабы яко новорожденные младенцы. Какая же для нас трудность воспрепятствовать младенцу, ударяющему в двери нашего дома, и желающему войти в оный? Нет ни малой: так и греховные приражения, если только употребим на то внимание, без всякого труда можем отразить, когда они устремятся на ум наш, и будут силиться войти в душу нашу. Приражается ли к уму твоему грех плотской похоти? Ты тотчас устреми мысль свою на Иосифа, и рассуди, как он в самом цвете юности своей попрал многие и сильные приражения бесстыдной Египтянки, и тотчас «оставив ризы своя в руку ея» (Быт.39:12), умертвил первые приражения и избегнул греха. Делает ли приражение к уму твоему гордость, рождающаяся от богатства, славы и честей твоих? ты тотчас обрати ум твой на Авраама. Он был и богат зело, яко имеяй множество скота, сребра и злата, и славен, яко победитель четырех Царей, и достоинством превыше всех, яко молитвенник к Богу о Содомлянах? (Быт.14:9, 14–15) Но говорил о себе сии преисполненные смиренномудрия слова: «аз же есмь земля и пепел» (Быт.18:27). Вникни в слова сии, обрати потом мысли к самому себе, и вспомни, что и ты земля и пепел. Приходит ли на мысль твою покушение отмстить врагу своему? Ты тотчас помысли о Давиде. Какой враг толико гнал не злодея, но благодетеля своего, колико Саул Давида? Кто вражески гонимый имел толикую удобность отмстить врагу своему, коликую Давид Саулу? Кому столько советуемо было отмстить врагу, сколько Давиду относительно Саула, как например в то время, когда Саул един взошел в вертепе, где находился Давид и бывшие с ним? И еще когда он нашел его спящим в лагере на холме Ехелафе? (1Цар.24:4, 26:7) Каких приражений мщения наделали на ум Давидов гонения Саулова? Каких удобный случай к отмщению, каких и советы мужей с ним воинствовавших? Но все таковые приражения, падши на твердое внимание Давидово, сокрушились, и нимало не устрояли против кротости его. Посему-то он с дерзновением и сказал пред Богом: «Помяни, Господи, Давида, и всю кротость его» (Пс.131:1). Как скоро приразится к душе твоей помысл греха, ты тотчас обрати мысль свою к видению примеров святых мужей: таким образом приражение греховное исчезнет, и ты останешься невредим. Священное Писание и Церковные Истории исполнены примерами, могущими утвердить душу нашу во внимании к собственному спасению, и уверить нас, что ни достоинство, ни звание, ни чин, ни состояние, какое бы оно ни было, не могут воспрепятствовать нам на пути святости. Сие подтверждает следующая Евангельская история.

Когда Иоанн Предтеча проповедывал крещение покаяния в окрестностях Иордана: тогда пришедши к нему множество народа, и самые Иерусалимские жители вопрошали его о средствах ко спасению, говоря: «что убо сотворим?» (Лк.3:3, 10; Мк.1:5) Между сим множество народа были без сомнения, и богатые и бедные, и чиновные и простолюдины, и всякого состояния люди. Евангелист же именно означил, что пришли к нему и мытари и воины, которые также говорили ему: «Учителю, что сотворим?» (Лк.3:14) Но какую святость и благодать, какую ревность и горячность к истине имел Иоанн, сие видно из следующего Христова свидетельства о нем: «не воста в рожденных женами болий Иоанна Крестителя» (Мф.11:11). Посему ежели сей муж знал, что звания и состояния людей препятствуют святости души их: то бы он не сокрыл истины, но сказал вопрошающим его? Ежели вы желаете чистоты и святости, то оставьте звание и состояние ваше, бегите от мира, и сокройтесь в пустыне. Он бы без сомнения сказал мытарям: мытари! оставьте свое мытарство? ибо доколе пребудете в нем, несть вам спасения: и воинам так же: воины! оставьте оружие: ибо доколе будете носить оное в руках ваших, дотоле далеки будете от спасения. Но сей святейший муж ничего такого не говорил: а вместо того в первых предлагал всему предстоящему народу учение общее о любви и милостыне. «Имеяй две ризы», говорил он, «да подаст неимущему: и имеяй брашна, такожде да творит» (Лк.3:11): потом, обратясь к мытарям, дал им заповедь приличествующую их званию: «Ничтоже более», говорил он им, «от повеленнаго вам творите» (Лк.3:13). Равно и воинам завещевал, что нужно им творить ко спасению своему. "Никогоже", говорил, «обидете, ни оклеветайте, но довольни будите оброки вашими» (Лк.3:14). А таковым учением он уверил всякого человека, что, в каком бы состоянии кто ни был, ежели только пожелает, может соблюсти душу свою нескверну от греха, и освятить оную творением благих дел. Всуе убо, возлюбленная моя братия, приводят в оправдание свое один младость, а другой старость? Тот богатство, а сей бедность? Иной достоинство, а другой простолюдное состояние: всуе представляют неудобствия, какие встречаются тщащимся взойти на Божественную лествицу святости. Какия неудобствия ни представить, все они малы, ничего незначащи и временны: а воздаяние, ожидающее святых, велико, бесценно и вечно: оно несравненно превосходит труды, для преодоления неудобствий потребные. Если бы я имел силу возвести вас на небо, и показать вам те блага, какие там ожидают святых: то может быть всяк бы из вас, оставив свои отзывы, главным попечением своим поставил очистить себя от всякой скверны плоти и духа: всяк бы, говорю, из вас с ревностию тщился совершать святыню в страсе Божии, дабы насладиться вечных оных благ. Жилище для святых готово в небесном граде Иерусалиме: тамо не узрим слез, не услышим воздыханий, ниже почувствуем, что то есть печаль. Тамо радость, и радость не такая, какова радость мира сего, которая часто обращается в печаль, но радость, еяже «никтоже возмет от нас: ибо сия есть радость рабов Господних» (Ин.16:22; Мф.25:21). Тамо свет, и свет не такой, каков здесь, за которым тьма последует: но свет невечерний и неугасаемый. «Зане не будет тамо нощи и не потребуют света от светильника, ни света солнечнаго, яко Господь Бог просвещает я» (Апок.22:5). Тамо слава, и слава не мирская, которую помрачает зависть, очерняют недоброжелатели, изглаждает время, и похищает смерть: но слава неподлежащая зависти, ненаветствуемая, неувядаемая, неотъемлемая, слава Царская и вечная: зане воцарятся праведные во веки веков. Братия моя! Благих сего града «око не виде, и ухо не слыша, и на сердце человеку не взыдоша» (1Кор.2:9). Посему и язык человеческий не может изрещи их. Когда же Спаситель мира Иисус, претерпевый крест и смерть нашего ради спасения, сподобит нас по бесконечному своему милосердию наслаждаться ими: тогда мы воскликнем с порфироносным Пророком: «Якоже слышахом, тако и видехом во граде Господа сил, во граде Бога нашего: Бог основа и в век» (Пс.47:9). Аминь.

— архиепископ Никифор (Феотокис) «Толкование Воскресных Апостолов с нравоучительными беседами»