Наставления о совершенстве, предлагаемые в нынешнем Евангелии, толико поразили блаженных Апостолов, что возопили они: «кто убо может спасен быти?» (Мф.19:25) а преступника Иулиана, который, отступивши от веры, отступил и от ума своего, толико изумили, что дерзнул он сказать, аки бы исполнение оных было дело невозможное. Но что о них думают нынешние христиане? Иные, может быть, изумляются так, как Апостолы; иные же неверствуют так, как Иулиан преступник и безверный. Но, по толиких примерах как тех, которые, презрев богатство и славу, достигли до Евангельского совершенства, так и тех, которые, будучи богаты и славны, сохранили все Божии заповеди и наследовали небесную жизнь и царствие, ни изумление, ни безверие имеют место. По учению Спасителя нашего Иисуса Христа, дело совершенства есть претрудное и почти невозможное по естественным человеческим силам, но оно же возможно и удобно есть по действию благодати Всемогущего Бога. Послушаем изъяснения всего Евангельского сказания, да уразумеем, как и кому трудное и невозможное бывает и возможным, и легким.

Мф.19:16. Во время оно, юноша некий приступи ко Иисусу, кланяяся Ему, и глаголя: Учителю благий, что благо сотворю, да имам живот вечный?

Юноша сей не токмо был богат, но и князь, как заметил Богоглаголивый Лука, что же пришел к Иисусу Христу, не искушая Его, наподобие законника, явствует из благоговения, с каковым приступил он, преклонив колена свои пред Иисусом Христом (Лк.18:18; Мф.22:35). Наипаче же видно из Писания священного Марка, показавшего, что Иисус, воззрев на него, возлюбил его (Мк.10:21); если же бы с притворностию и коварством приступил, не возлюбил бы его Сердцеведец Христос. Сей юноша слышал, как видно, о благотворении и благости Господа Иисуса, еще же и о учении Его о вечной жизни; почему пришел к Нему послушать и научиться, каким образом можно внити в живот вечный. Убо веровал он, что Иисус есть благ и Учитель, но не знал, что Он же есть и Бог. Сие объяснил ответ Господа Иисуса.

Мф.19:17. Он же рече ему: что Мя глаголеши блага? никтоже благ, токмо един Бог. Аще ли хощеши внити в живот, соблюди заповеди.

Если бы юноша веровал, что Иисус Христос есть Бог, то не сказал бы ему Иисус сего: «что Мя глаголеши блага?» Сказал же сие, аки бы так говоря: «ты, не веруя, что Я есмь Бог, почему Меня называешь благим? Не точию человек, но ниже Ангел естественно есть благ; ибо и люди, и Ангелы имеют благость не от естества, но по благодати, ниже пресовершеннейшую, но несовершенную в сравнении с благостию Божиею. Един же точию Бог имеет по естеству пресовершеннейшую и неизменяемую благость, Сый благости источник и всякой благостыни податель.» Сие убо учительне, купно и обличительне сказав ему Иисус, ответствует потом на его вопрос, глаголя: если хочешь внити в вечный живот, соблюди заповеди. Из чего научаемся мы, во-первых, что ко спасению необходимо нужно есть человеческое хотение, хотение же самопроизвольное, а не принужденное: «аще ли хощеши». Второе, что единое человеческое хотение к тому не есть довольно, но нужно и сохранение заповедей Божиих: «соблюди заповеди». Третье, что кто хочет спасения своего и сохранит заповеди Божии, тот без сомнения спасется: «аще ли хощеши впити в живот, соблюди заповеди». Что же на сие ответствовал юноша?

Мф.19:18–19. Глагола ему: кия? Иисус же рече: еже не убиеши, не прелюбы сотвориши, не украдеши, не лжесвидетельствуеши. Чти отца и матерь: и возлюбиши искренняго твоего яко сам себе.

Думал тот юноша, что иная добродетель, а не исполнение Божиих заповедей в законе Моисеевом, вводит человека в вечный живот; почему сперва спрашивал: «что благо сотворю, да имам живот вечный?» Потом паки вопрошал: какие же суть заповеди, вводящие в вечную жизнь? Господь же кратко предлагает ему те самые заповеди, которые в законе Моисеевом пространнее заключаются. Виждь же безмерную Господню премудрость: понеже исполнение блага предъидет воздержание от зол, по словам: «уклонися от зла и сотвори благо» (Пс.33:15), сверх же сего, легчае есть уклонение от зла, нежели исполнение блага; того для прежде предлагает те заповеди, которые научают уклоняться от грехов, говоря: не убий, не прелюбодействуй, не укради, не лжесвидетельствуй (Васил. в бесед.); потом и те, которые состоят в исполнении добродетели: «что отца своего и матерь, и возлюбиши ближняго твоего яко сам себе».

Мф.19:20. Глагола ему юноша: вся сия сохраних от юности моея: что есмь еще не докончал?

Сие он сказал без притворства, ниже яко искушая Иисуса Христа. Если бы был он лицемер и лжец, не возлюбил бы его Христос. Воистину от юности своей сохранил заповеди Моисеева закона; однако, помышляя о величии воздаяний, малым и недостойным вечной жизни являлся ему о соблюдении заповедей предпринимаемый временный труд. Почему домышляясь, что нужду имеет и в других исполнениях, вопрошал, говоря: «что есмь еще не докончал?» Что мне остается еще, да достойным соделаюсь вечной жизни?

Мф.19:21. Рече ему Иисус: Аще хощеши совершен быти, иди, продаждь имение твое, и даждь нищим, и имети имаши сокровище на небеси: и гряди в след Мене.

Спасает, без сомнения, верующего во Христа сохранение Божественных заповедей, сущих в законе Моисеевом, и вводит его в жизнь вечную, как явствует из сих Господних слов: «аще хощеши внити в живот, соблюди заповеди»; но не может возвести до совершенства, показуемого в святом Евангелии. Подтверждает сие Богоглаголивый Павел, говоря: «ничтоже бо совершил закон. Сень бо имый закон грядущих благ, а не самый образ вещей, на всякое лето теми же жертвами, ихже приносят выну, никогдаже может приступающих совершити» (Евр.7:19, 10:1). Приметь, что иная есть слава спасенных, а иная – слава сподобившихся Евангельского совершенства, то есть, святых. Ибо Господь хранителям заповедей обещал вход в вечную жизнь: «аще ли хощеши внити в живот, соблюди заповеди»; но совершенным обещал сокровище на небеси, то есть, преизбыточествующую небесную славу: «и имети имаши сокровище на небеси», то есть, святые не токмо живот наследуют вечный, якоже и спасенные, но примут и сокровище. Божественной славы, что самое есть то, о чем негде Сам рече Спаситель наш: «Аз приидох, да живот имут, и лишше имут» (Ин.10:10), – то есть, да имеют святые не токмо вечную жизнь, так как спасенные, но еще лишше, то есть, богатейшее наслаждение Божественною славою. Что же имеются степени славы и блаженства, о том Сам Господь показал, говоря: «в дому Отца Моего обители многи суть» (Ин.14:2). Якоже убо не все люди равно видят той же свет, но иные более, а иные менее, по мере действия очей их: тако и праведные не все равно причаствуют той же славы Божией, но иные вящшей, иные же меньшей, по мере добродетельных деяний их. Из чего заключаем, что сохранение заповедей закона толико необходимо нужно, что никто без оного спастись не может: совершенство же Евангельское есть дело выше обыкновенного, достойное вящшей славы. Если сохраню заповеди, спасусь: если же не сохраню оных, муке подвержен буду. Если достигну Евангельского совершенства, совершенным буду Христовым учеником и святым: «и гряди в след Мене», и вящше прославлюсь на небеси: «имети имаши сокровище на небеси». Если же чужд пребуду совершенства, то спасусь, но не буду свят, ниже препрославлен. Подтверждает сие великий Богослов Григорий Назианзин, говоря: из нашего законоположения иные правила необходимо нужны тем, коим преподаются, коих не соблюсти беда есть: и иные не от нужды, но от произволения зависят, кои хранящим доставляют честь и воздаяние, а не хранящим оных вскоре потом и лишение. Ибо как тот, кто муки недостоин, не есть еще недостоин и провозглашения: так и тот, кто провозглашения недостоин, не есть еще достоин и муки (Назиан. в 1 слов. о столп.). Зри же, коль в кратких словах описал Богочеловек совершенство. «Продаждь, говорит Он, имение твое, и дождь нищим, и гряди в след Мене», то есть, буди подражатель Мой. Явствует убо, что чуждый мира, и подражатель добродетелям Иисуса Христа, есть человек совершенный, и небесный и святой. Что же ответствовал юноша, услышав учение о совершенстве?

Мф.19:22. Слышав же юноша слово, отъиде скорбя: бе бо имея стяжания многа.

Сия слышав, юноша ответа не дал никакого, но отошел скорбя. И сие не удивительно. «Не вси, сказал Господь, вмещают словесе сего» (Мф.19:11–12), то есть, учения о совершенстве: «могий вместити, да вместит. Дух бодр, плоть же немощна» (Мф.26:41). Искал дух юноши совершенства; вопрошал, что ему осталось еще: «что есмь еще не докончал?» да исполнит то, и достигнет высоты добродетели; но плоть, противлялась. Великое богатство и достоинство содержали во узах его хотение, почему отъиде скорбя, что не послушал совета небесного Учителя, ниже сподобился благодати, ниспосылаемой совершенным и святым.

Мф.19:23–24. Иисус же рече учеником Своим: Аминь глаголю вам, яко неудобь богатый внидет в царствие небесное. Паки же глаголю вам, яко удобее есть вельбуду сквозе иглины уши проити, неже богату в царствие Божие внити.

Видя Иисус, что юноша не вместил учения о совершенстве, престает об нем говорить, говорит же вообще о спасении богатых, и во первых утверждает, что неудобно богатые спасаются; потом подобием, взятым от иглы и вельбуда, то есть, каната, которым корабельщики якорь привязывают, толико увеличивает неудобность, что даже доводит до невозможности. И поистине, удобнее есть, то есть, меньший труд требуется, чтобы продеть канат якорный сквозь уши иглиные, нежели каковой потребен богатому для своего спасения (Кирил. в бесед. Злат. тож.). Ибо канат якорный пройдет сквозь уши иглиные, ежели сделаешь большую иглу, имеющую скважину пространнейшую, нежели канатная толстота. Сие же не требует и великого труда. Колико же подвигов и трудов потребно употребить богатому и вельможе, в удовольствиях, своеволии и неге живущему, чтоб не поработиться плотским похотям? колико внимания и труда, чтобы не впасть в сети лихоимания, или сребролюбия, или неправды, или притеснения? какого мужества и великодушия, чтобы не быть побежденным суетою мирскою, всегда его обстоящею? Поистине сие есть невозможно без Божией помощи и покровительства.

Мф.19:25. Слышавше же ученицы Его, дивляхуся зело, глаголюще: кто убо может спасен быти?

Удивлялись и изумевались ученики Иисуса Христа, слышав о сем, ибо смотрели токмо на силу естественную, а не взирали на могущество и силу всесильной благодати. Но Поелику они были бедны, слово же относилось к богатым, то почему они возопили: «кто убо может спасен быти?» Сим они показали, что от того времени взяли они на себя пастырский долг и попечение о спасении всего мира.

Мф.19:26. Воззрев же Иисус, рече им: от человек сие невозможно есть, от Бога же вся возможна.

Божественное око Господа Иисуса, воззревшее на учеников Своих, и животворные боголепные Его словеса решили недоумение и прекратили изумление их. То, сказал Господь, что есть невозможно силе человеческой, возможно есть всемогущему Богу. Богатый человек, подобно как и убогий, собственною силою спастись не может, но может спасен быти, будучи руководствуем и вспомоществуем всесильною Его десницею.

Беседа о том, что не богатство, но употребление его спасает или осуждает человека

Кто вникает в сии Господа Иисуса слова: «аще хощеши совершен быти, продаждь имение твое и даждь нищим» (Мф.19:21), тот признает и уверится, что бедность человека возводит до совершенства. Уверится, говорю, что бедный токмо бывает совершенным в добродетели, богатый же остается всегда несовершен в добродетельных деяниях. И поистине видим мы, что богатый удобно ввергается в те грехи, в которые весьма неудобно впадает бедный. Многообразность избранных яств, множество разных напитков, плотская нега и сладострастие пламенные воспаляют плотские пожелания; сухоядение и водопитие, бедность и телесные труды погашают огнь плотских пожеланий. Первому подвержены богатые, второму бедные: убо богатый легко впадает в плотские грехи; убогий неудобно делается плотоугодником. Великолепие, богатства, почести, хвалы и ласкания человеческие воздвигают весьма сильно волны гордости; низкость, убожество, пренебрежение, и уничижение и презрение человеков погружают душу во глубину смирения. Первое богатых окружает, второму подвергаются убогие: посему богатый удобно бывает горд, но убогого горда редко сыщешь. Сердце богатого опутано многими и великими оковы: связует его страсть сребролюбия, связует блеск драгоценных камней и других дорогих вещей, столько оков бывает для сердца его и столько владык. Убогого сердце не опутано никакою узою, и ни единого не имеет владыки: Поелику ничего не имеет, что бы могло опутать и поработить его сердце. Любовь богатого прилеплена и пригвождена к богатству его: любовь убогого свободна и непорабощена есть. Убо богатый весьма неохотно приносит Богу сердце свое, весьма редко любит Его совершенною любовию; убогий с величайшею удобностию любит Бога от всей души, и помышления, и силы. Поколику же, где нет совершенной любве, тамо нет и совершенства добродетели: то посему богатый весьма неудобно бывает совершенным, убогий же удобнее доходит до возможного человекам совершенства. Чего для сказал Господь наш: «аще хощеши совершен быти, иди, продаждь имение твое и даждь нищим».

Но, скажешь ты, Бог сотворил и богатого, и убогого: «богат и нищ сретоста друг друга, обоих же Господь сотвори» (Притч.22:2). Почему же Бог, Который есть Отец всем, и равно всех любит, и равно всем хочет спастись, одного соделав богатым, стеснил для него путь к небесному царствию; другого же сотворив бедным, расширил ему райский путь? Для чего Бог столь неравно разделил благие свои? Почему всех не сотворил богатыми, или хотя бы всех убогими? Потому, что равно всех любит, и равно всем желает спасения, и соделал таковое неравное разделение. Человек один жить не может, требует помощника: «и рече Господь Бог: не добро быти человеку единому, сотворим ему помощника по нему» (Быт.2:18). Жили, правда, некоторые в пустыне уединенно, но числом весьма малые и избранные, Божественною благодатию подкрепляемые, кои были человеки не сего мира; не были яко земные человецы, но яко небесные Ангелы. Понеже убо человек есть животное купножительное, нужду имеющее в вспоможении человеческом, для того Бог и неравно разделил благие Своя. Если бы все равно были богаты, или равно все бедны, то ни врача бы ты не имел для излечения болезни твоей, ни художника для изготовления нужного в жизни твоей, ни слуги для услуги в надобностях твоих и дополнения недостатков твоих. Если бы все равно были богаты или бедны, то никакой бы нужды не имел один в другом, почему бегали бы человеки один от другого, погасла бы любовь, никакого не составлялось бы общества, не видел бы человек никакого покоя на земли; почему удобно бы истребился род человеческий. Неравенство же в разделении благ чудным образом совокупляет и связует человеков. Бедный, бедностию понуждаемый, приходит к богатому, да получит денег: богатый, не в состоянии будучи сам собою исправить свои дела, призывает бедного для пособия и вспоможения. Из сего составляются и укрепляются селения, веси, грады и общество человеческое. Из сего последуют взаимные вспоможения, сообщения, спокойствие, безопасность, разумножение и укрепление человеческого рода, из сего же и спасение: ибо богатый спасается подаянием милостыни, бедный же смиренномудрием и терпением.

Но богатство, скажешь ты, толикие причиняет препятствия к совершению добродетели, что почти невозможно бывает богатому дело спасения его. Богатство само по себе, ни добро, ни зло есть: бывает добрым, или худым, по произволению твоему, так как и твой язык. Языком твоим, когда хочешь, много добра сделаешь: совет подаешь во благо, молишься, прославляешь Бога, проповедуешь Евангелие, изъясняешь Божественное Писание, научаешь догматам веры, обращаешь грешника, подкрепляешь делателя добродетели; но тем же языком твоим творишь и страшные грехи: склоняешь ко греху и неправде, осуждаешь, поносишь, клевещешь, лжесвидетельствуешь, изменяешь, Бога хулишь. Двигаешь, говорю, язык твой, якоже хочешь, и на добродетель, и на грех. То же содевается и чрез богатство. Кто хорошо располагает богатством, тот великие и многие творит добродетели. Кто насыщает алчущего, и одевает нагого? Богатый. Кто приемлет сирого и заступает вдовицу? Богатый. Кто искупляет пленника и освобождает мучимого за долг в темнице, также спасает бедствующие девы, строит олтари Божии и украшает церкви? Богатый. Когда же богатый худо располагает богатством, тогда погружается в великие беззакония: бывает горд, чревоугодник, плотоугодник, лихоимец, сребролюбец; притесняет неправедно бессильного, гонит сироту, угнетает вдовицу; похищает церковные вещи; всячески коварствует, обижает беззазорно. Видите ли убо, что все состоит не в силе богатства, но в воле человеческой?

Но богатство, скажешь ты, измождает и самые воли силы, требуемые для совершения добродетели. Так истинно, для сего сказал и Господь: «аминь глаголю вам, яко неудобь богатый внидет в царствие небесное» (Мф.19:23–24). Для сего великую неудобность представил: «паки же глаголю вам, удобее есть вельбуду сквозь иглины уши проити, неже богату в царствие Божие внити». Для сего увещевал, да иже хочет совершен в добродетели быти и сподобиться отменных воздаяний, соделается нищ: «аще хощеши совершен быти, иди, продаждь имение твое, и даждь нищим: и имети имаши сокровище на небеси, и гряди в след Мене» (Мф.19:21). Так воистину, богатство измождает силы хотения; но где оскудевает сила естества, там воссиявает крепость благодати: «сила бо моя, вещает Бог Павлу, в немощи совершается» (2Кор.12:9). Бог, ведый искушения богатого, когда узрит в нем благое изволение, подает ему богатую благодать Свою, помощию которой торжествует он над бранию богатства. Сила благодати творит сильным бессильное по естеству. Сему же научило нас нынешнее Евангелие: «от человек сие невозможно есть, от Бога же вся возможна суть» (Мф.19:26).

Но дабы мы о сем не сомневались, и не обвиняли Бога, подателя богатства, аки бы творца зла, предлагает Бог во Святом Писании примеры богатых распутных и злых, и примеры богатых праведных и святых. Се два богатых распутных и злых. О едином свидетельствует Священное Писание так: «человек некий бе богат»; о другом же: «человеку некоему богату угобзися нива» (Лк.16:19, 12:16). Первый был горд: ибо хотя и не был царем, одевался однако царским одеянием, то есть в порфиру и виссон; еще же был чревоугодник и вдавшийся удовольствиям и сладостям телесным и тщеславец, свидетельствует о сем сие речение: «веселяся на вся дни светло» (Лк.16:19); немилостив и чрезмерно жестокосерд, ибо ежедневно видел Лазаря, лежащего пред вратами дома его, алчущего, немощного, гнойного, видел и псов, которые облизывали гной его, однако нимало не милосердовал, ниже помиловал его. Другой же богач был лихоимец: «разорю, говорил он, житницы моя, и большия созижду, и соберу ту вся жита моя и благая моя» (Лк.12:18); был самолюбив, неподатлив, сребролюбив, низу к земле наподобие свиньи ничущ, и николиже возводяй очес своих на небо: «душе! говорил он, – имаши многа блага, лежаща на лета многа: почивай, яждь, пий, веселися» (Лк.12:19); глуп и несмыслен, ибо не зная, будет ли жив и на завтрашний день, воображал о многих летах: «безумне, в сию нощь душу твою истяжут от Тебе» (Лк.12:20).

Се и иные два богатые, – праведные, святые и прославленные на небеси и на земли: «Авраам же бяше богат зело скоты, и сребром, и златом» (Быт.13:2). Кому же неизвестны добродетели Авраамовы? Толико был страннолюбив, что и Ангелов угостил (Быт.18:1–3); толико правдолюбив, что ничего не взял от всех вещей царя Содомского, «от нити до ремене сапожнаго» (Быт.14:23, 22:10); толико послушлив Богу, что и «нож взял, и руку простер для заклания возлюбленного своего сына»; толико верен Богу, что вера его «вменися ему в правду» (Быт.15:6), то есть, яко исполнение всякой добродетели. Кто не знает, что он един из всех человеков обретеся толико достоин, чтобы единородный Сын и Слово Божие восприял плоть от семени его, то есть, от Пречистой Девы? Кому не известно, что Бог множество добродетелей и сущия на небеси славы его наименовал место вечной радости и покоя лоном Авраамлим? (Лк.16:23)

Послушайте же теперь, что свидетельствует Сам Бог о Иове. Он был зело богат, преблагополучен, «и благороднейший сущих от восток солнца» (Иов.1:3), однако превоссияли в нем и добродетели, то есть: истина, чистота, правда, благочестие, совершенное воздержание от всякой лукавой вещи. «И бе человек он, свидетельствует о нем Бог, истинен, непорочен, праведен, богочестив, удаляяйся от всякия лукавыя вещи» (Иов.1:1). Толико сияли в нем добродетели, как-то: мужество души, постоянство ума, терпение сердца, преданность и совершенное повиновение Богу, что и рабом Своим Бог назвал его, и нарек его высшим добродетелию всех тогда бывших людей. «Внял ли еси, вещал Бог диаволу, мыслию твоею на раба Моего Иова, зане несть, яко он на земли?» (Иов.1:8) Како убо невозможное было ему возможным? Видя Бог преблагое душевное его произволение, даровал ему силу благодати Своей, которая толико укрепила его, что не токмо искушения богатства, но и страшные диавольские брани совершенно могли коснуться души его. Бог защищал душу его ради благого его хотения. Се, говорил Бог диаволу, «вся елика суть ему, даю в руку твою, но самаго да не коснешися» (Иов.1:12).

Но и пример юноши, упоминаемого в нынешнем Евангелии, ясно доказывает истину слова: князем был юноша, стяжания имел многая, то есть, был весьма богат; но однако, хотя богатство и воспятило его от благодати совершенства, Божиею силою не могло воспрепятствовать ему в сохранении Божиих заповедей. От юности он сохранил все Божии заповеди: «вся сия сохраних от юности моея» (Мф.19:20).

Неправедно убо, братие, обвиняем богатство, яко вину муки. Богатство ни спасает, ни осуждает; но употребление богатства доброе спасает, а худое осуждает. Напрасно думаем, что и убожество бывает причиною добродетели. Убожество само по себе ни добро есть, ни зло: но употребление убожества доброе располагает к добродетели, худое погружает во грех. В хотении следственно человеческом, а не в богатстве или бедности, состоит спасение и осуждение; ибо Бог благому намерению всегда подает Свою благодать. От Бога и богатый, и убогий: «богат и нищ сретоста друг друга: обоих же Господь сотвори» (Притч.22:2). Одного сотворил богатым, чтобы посредством благости, благоутробия и милостыни избежал осуждения: другого убогим, чтобы чрез терпение и постоянство и мужество наследовал вечное царствие. Вся же, елика Бог сотвори, добра суть, полезна и спасительна. «И виде Бог вся, елика сотвори: и се добра зело» (Быт.1:31).

— архиепископ Никифор (Феотокис) «Толкование Воскресных Евангелий с нравоучительными беседами»