Дорогие чада!

Сегодня скажем несколько слов о великой добродетели трезвения.

Как вы, наверное, знаете, учение о трезвении принадлежит Святым отцам, это опыт жизни подвижников Церкви, в особенности пустынножителей. Трезвение означает бдение, внимание, наблюдение за собой – всё это Святые отцы объединяют в одном понятии непрестанного внимания ума.

Трезвение изображается в виде топора, которым можно свалить большие деревья, подрубая их корень. Если корень подрублен, то дерево больше не растёт. Также, когда ум человека, христианина, охраняется трезвением, он охраняет сердце и пять чувств души, как телесных, так и духовных. Когда ум в трезвении, когда он охраняет мысли и помышления, когда контролирует воображение, тогда весь человек и душой и телом пребывает в чистоте. И когда человек посредством трезвения и духовного делания становится чистым, тогда он с дерзновением молится Богу, его молитвы проникают эфир, летят через звёзды, проходят Небеса, достигают Божественного Престола Благодати и там благословляются Богом. Человек, так молящийся, обогащается Божественной Благодатью.

Аскетические писатели говорят, что один-единственный помысел способен вознести нас на Небеса, и один-единственный же помысел способен низвергнуть нас в ад. «Помыслами мы возвышаемся и развращаемся». Это значит, что один-единственный помысел, которым мы по невниманию заражаемся, отравляет нас, чувственно услаждает и может поставить на краю ада. Один Помысел Божественный – помысел самоотречения, мужества, молитвы и созерцания удостаивает приблизиться к Божественному Престолу и вкусить Небесных Благ. Через помыслы мы либо делаемся нечистыми, либо становимся лучше, ибо грехи начинаются с помыслов.

Помыслы проистекают из пяти чувств, как духовных, так и телесных. Если мы позволяем взгляду блуждать и бесконтрольно смотреть на всё что угодно, то от такой невнимательности копится много нечистых и грешных образов. Когда эти образы достигнут воображения, то начнут в сердце человека источать яд греховного удовольствия. Это удовольствие – яд, которым отравляется сердце, оно становится нечистым и несёт в себе вину перед Недремлющим Божественным оком.

То же относится к чувствам осязания, вкуса, слуха и обоняния. Таким образом посредством чувств создаются соответствующие греховные образы, которыми человек поставляется нечистым пред Богом. В этом состоит вся философия духа.

Любая проповедь полезна; ведь как больное дерево очищается, когда у него производят обрезку, так же Слово Божие способствует искоренению страстей. Учение Святых отцов о трезвении – это радикальное средство очищения от страстей. Когда топором перерубаются корни, дерево падает и засыхает. И когда трезвение входит в жизнь христианина, одно за другим дерева страстей падают и иссыхают, ветхий человек – человек греха и страстей, перстный Адам – со временем становится «новым человеком». Потому делание трезвения и является радикальным средством освобождения от зла. На этом мы должны сосредоточить наше внимание. Если мы хотим очистить себя, то позаботимся о том, чтобы обогатить наш собственный ум умным деланием.

Одним из видов трезвения является умная молитва. Созерцание Бога – это другая сторона трезвения. Боевой настрой духа – это ещё одна сторона. Все эти стороны, когда будут собраны в одной попытке духовного очищения, со временем приводят к святости.

Авва Пафнутий, один из великих отцов пустыни, как-то шёл по дороге и увидел своими глазами двух людей, совершающих грех. Страстный помысел сказал ему: «Смотри, какое большое зло они творят!» Едва глаза святого увидели их, как тут же в помысле вспыхнул огонь, словно стремясь осуждением нарушить непорочность его души. Но трезвящийся ум тут же просветил мысль и сказал помыслу: «Братья согрешают сегодня, я согрешу завтра. Они покаются, а о себе я знаю, что я человек жестоковыйный, не склонный к покаянию, эгоист; я не покаюсь и приму адские муки, так что я хуже их обоих. И что мне, большому грешнику и человеку страстному, рассуждать о тех, кто грешит меньше меня». Говоря так и поставляя заслон прилогу греха, он охранил себя и не осудил согрешавших братий.

Пройдя немного вперёд, Святой увидел перед собой Ангела Божия, в руках у него был обоюдоострый меч – то есть меч, заточенный с обеих сторон – с которого капала кровь. Ангел сказал ему:

– Пафнутий, ты видишь этот меч? Видишь, что с него капает кровь?

– Вижу, Ангел Божий.

– Этим мечом я убиваю, срезаю головы тем, кто осуждает своих ближних. Так как ты не осудил действительно согрешивших – они на твоих глазах сотворили грех – но осудил самого себя, за это имя твоё написано в Книге вечной жизни.

Величайшее достижение! Имя его было вписано в книгу жизни потому, что он не осудил грешников, не осудил согрешение брата. Святой Пафнутий осудил бы, если бы не имел трезвения, если бы не бодрствовал умом, оберегая свою душу. Видите, сколько добра принесло внимание?! И сколько было бы вреда, если б он был невнимателен к помыслам и допустил бы им развиваться. Логический взгляд убеждал его, что братья действительно согрешают, он это видел. Несмотря на логическое рассуждение победил правый помысел, и так Пафнутий избежал крушения собственной души.

У каждой страсти есть свои образы, свои фантазии и свои удовольствия: у убийства особые образ и удовлетворение, у чревоугодия – другие и иные у прочих страстей. Все эти удовольствия – яды, которые несут душе смерть. Нужно иметь в виду, что если мы хотим очистить наши «внутренние чаши», душу, сердце – этот центр человеческого существа, – то нам нужно бороться за сохранение внимания. Мы должны быть как можно внимательнее, то есть бодрствовать, и, как говорится, держать палец на курке. Только появится враг – сразу стрелять! Только приходит злой помысел – тут же его отсекать, нечистый образ сразу разрушать, не допускать, чтобы он становился ярче и чётче, иначе столкнёмся с серьёзной проблемой. Когда зло пресекается в корне, оно не может расти и развиваться. Когда эта борьба ведётся последовательно, душа очищается, и мы со дерзновением и в чистоте предстанем Богу.

Один языческий жрец как-то спросил монахов:

– Вам является ваш Бог? Вы видите Его? Он говорит с вами?

Монахи ответили:

– Нет.

Тогда язычник сказал:

– Если Он вам не является и не общается с вами – значит, у вас нечистые помыслы. Я, когда молюсь, Бог мне всегда что-то отвечает.

Конечно, язычнику отвечал не Бог, ему отвечали бесы, тем не менее, отцы извлекли пользу из этих слов, и сказали:

– Действительно, нечистые помыслы препятствуют человеку в общении с Божеством.

Трезвение – это не что иное, как очищение ума и сердца от всякой нечистоты. Поэтому при небольших аскетических трудах трезвение приносит наибольший духовный плод. Если же, подвизаясь, мы не следим за своими мыслями, то напрасно подвизаемся.

Святой Иоанн Златоуст много глав написал о молитве и трезвении. Между прочим он говорит и следующие прекрасные слова: «Молитва, – говорит он, – это просвещение души, истинное познание Бога, посредник между Богом и людьми, целитель страстей, противоядие от болезней, лекарство от любого недуга, спокойствие души, путеводитель, который приводит на Небо, который не обращается вокруг земли, но направляется к небесному своду. Преодолевает тварное, мысленно рассекает воздух, проносится над облаками, проходит через звёзды, открывает Врата Небесные, проходит ангельские чины, Престолы, Начальства, Херувимов, и, пройдя через всё тварное естество, приходит к Самой непостижимой Троице. Там поклоняется Божеству. Там удостаивается общения с Небесным Царём. Посредством неё (молитвы), душа, воспарив на высоту Небес, неизъяснимым образом заключает в объятия Господа, так же как младенец обнимает свою мать, и со слезами громко кричит, желая насладиться божественным молоком. Требует необходимого, и получает дары, которые превыше всей видимой природы.

Молитва – наш предстатель. Она радует сердце. Успокаивает душу. Возбуждает в нас страх адских мук и пожелание Небесного Царствия. Научает смиренномудрию, даёт познание греха, и в общем украшает человека всеми благами словно покровом как драгоценными камнями, испещрёнными добродетелями. Она как дар принесла Анне Самуила, явив его впоследствии пророком Господним. Та же молитва сделала Илию ревнителем о Господе. И она стала путеводителем схождения Небесного огня на жертву. Священники Вааловы целый день призывали своего бога, а потом Илия вознёс голос, исшедший из чистого сердца, воскликнул устами и душой, и с неба сошёл огонь, как доказательство его праведной молитвы. Он встал как орёл перед жертвенником, и совершил приношение. Совершенным тогда великий служитель Божий, ревностный Илия наставил нас в духовном, дабы и мы, громко возглашая из глубины души к Богу, побуждали невыразимый огонь Святого Духа снисходить на жертвенник нашего сердца и всецело приносить себя в жертву Богу».

Все Великие отцы Церкви, главным образом подвижники пустыни, удостоились великих дарований исключительно посредством трезвения и созерцания. Они проводили ночи в бодрствовании и созерцали Божественный Свет.

Святой Григорий Палама, этот учитель пустыни, учитель умного делания, умной молитвы. Он целую седмицу проводил один в своей келье, никуда не выходил. На коленях с воздетыми к небу руками он трезвился умом и сердцем, богословствуя во Святом Духе. Посредством богословия он познал Нетварный Свет Божественной Славы, Божия Естества.

Нетварный Свет – это слава Божественной Природы. В этом конец и предел подвигов и молитвы. Когда Святые воспринимали этот Свет, же сами становились Светом. Светом исполнялись их ум и сердце, им открывались неизреченные тайны, ведомые одним Ангелам. Посредством трезвения Святые отцы достигли высочайшей степени добродетели и дарований.

И мы, если будем трезвиться, молиться, то, даже пребывая в мире, пусть и не достигнем подобных состояний, но уж до определённой степени чистоты во всяком случае обязательно дорастём. Если мы трезвением победим, например, склонность к осуждению братий – что уже немалое достижение! – то тем исполняем заповедь Христову, которая гласит: «Не судите, да не судими будете: имже бо судом судите, судят вам: и в нюже меру мерите, возмерится вам».

Это заповедь Христова (не кого-то из Святых, а Самого Бога)! Следовательно, мы исполняем Божию заповедь и, если не осуждаем, то и сами не будем осуждены. А будучи осуждаеми, осудимся. Кругом простор для греха: куда ни кинешь взгляд, о чём ни задумаешься – везде человеческие прегрешения. Следовательно, если мы невнимательны и если не имеем трезвения, то постоянно будем допускать нарушение Евангельской заповеди неосуждения ближнего.

В одном монастыре жил монах. Он был побеждён немощью нерадения: не исполнял правила, не ходил в церковь, не творил положенной молитвы; братья знали это и потому считали монаха нерадивым. Подошёл час его кончины, отцы окружили одр, ожидая, что Бог явит нечто ради их душевной пользы. Но чем ближе этот нерадивый монах приближался к смерти, тем больше радости отцы видели у него на лице. Они недоумевали и в своём помысле рассуждали так: «Почему он так спокоен? Разве нерадение, которое он проявлял в монашеской жизни, не заставляет его переживать? Как быть с долгами, которые он скопил собственной ленью? Неужели совесть в нём не протестует и не возбуждает беспокойства?» А монах всё продолжал радоваться. В конце концов, отцы всё-таки спросили его:

– Прости нас, брат, мы видим, что состояние твоё не очень хорошее. Ещё мы знаем, и сам ты знаешь, что был нерадив и ленился исполнять свои монашеские обязанности. Теперь ты идёшь на Суд Христов, и потому, наверное, должен огорчаться, переживать. А на самом деле, кажется, наоборот: ты весел, спокоен, полон надежды. И вот мы недоумеваем, в чём же причина такого твоего состояния?

И брат им ответил так:

– Отцы, то, что вы говорите, правда. Я был нерадив и не исполнял того, что вы исполняете, но одного я строго держался в жизни – правила не осуждать брата. Я читал, как в Святом Евангелии Господь говорит, что тот, кто не судит, не будет осуждён. Так что я постарался, по крайней мере, не осуждать и надеюсь на непреложное в Заповеди милосердие Божие, что не буду осуждён. Поэтому я и отхожу с уверенностью в том, что Бог исполнит Своё Слово.

Монахи переглянулись между собой и порешили, что на самом деле этот брат очень умно и искусно достиг спасения. Если мы бодрствуем, то не станем осуждать. Ведь стоит возникнуть прилогу осуждения, как тут же трезвение поставит на пути его преграду и не допустит развиться помыслу. Произойдёт то же, что и с аввой Пафнутием, и так мы избавимся от греха суда и осуждения от уст своих, и наше имя будет вписано в Книге вечной жизни. Если человек сохранил язык свой в чистоте, и внутренней, и внешней, и сделал это сознательно, по Богу, то оно является верным признаком того, что он спасён.

Такое духовное внимание делается для нас светом и подобно свету освещает путь. А путь, освещаемый трезвением, обязательно ведёт к Святой Исповеди. Его освещает внимание, которым человек побуждается к тому, чтобы привести в порядок свои отношения с Богом, и направляется светом трезвения к этому Великому Таинству, в котором слагает с себя все долги и всю нечистоту грехов, входит в эту баню и выходит из неё совершенно чистым. Я говорю, что мы должны испытывать огромную радость в душе, когда удостаиваемся достигнуть этой купели. Нужно торжествовать и благодарить Господа, давшего нам на земле эту баню, давшего власть «вязать и решить», ибо что разрешает духовник, то разрешает и Бог, а что не прощает священник от лица Бога, то не прощает и Господь.

Когда здесь, на земле, судится человек, тогда он не судится на великом и Страшном Суде. Великое счастье, если с человеком это случится. Потому те из вас, кто удостоились этой купели и постоянно всякую душевную нечистоту очищают в духовной бане Божественного Таинства, должны ощущать великую радость, потому что для вас Врата Рая открыты. И если наступит смерть, нечего волноваться. «Уготовихся и не смутихся». Когда человек готов, он не смущается приближением смерти. Он знает, что не может быть ошибочным Слово Бога, давшего такую власть. Мы ведаем это как Таинство Церкви и видим воплощение его на практике. Когда человек исповедуется с желанием, смирением, сознательно, то чувствует счастье в душе, облегчение и радость – явное свидетельство того, что его грехи прощены. А когда грехи прощены, тогда вземлется всякий страх беспокойства и неуверенности относительно вечной жизни.

Мы должны непрестанно благодарить Бога. Благодарение никогда не должно прекращаться, потому что очищение в любое время открыто для нас, как только почувствовали прегрешение – тут же обратим свой ум к Богу: «Согреших, Господи, прости меня!» И сразу Бог отвечает: «Чадо, прощаю тебя, ты потенциально по Закону прощён. Теперь исполни Закон». А исполнение Закона происходит под епитрахилью священника – там прекращается всякая человеческая греховность, так просто происходит прощение! И как же жаль, что при такой легкости получить прощение, человек только из-за своего эгоизма не изволит его получить, не вожделеет отворить двери Рая и навечно прийти к славе Божией!

Некоторые вопрошают: «За один грех Бог обрекает человека на адские муки? Это несправедливо. Где же любовь Божия? Разве Бог – не Отец?» Да, Отец! Но когда Он во всякое мгновение зовёт тебя, чтобы простить, почему ты поворачиваешься к Нему спиной? Почему не принимаешь Его милости? Почему убегаешь из Его объятий? Почему падаешь в объятья к дьяволу, а не к Богу? Может быть, Бог требует у тебя взамен денег или имущества, заставляет отрабатывать, а поскольку ты не в состоянии ничего этого предоставить, то и не спешишь отдавать долга? Нет!

Бог по-настоящему богат, это мы видим в Притче о блудном сыне. Блудный сын захотел уйти из дома. Он попросил свою часть имущества. И отец его дал то, что ему полагалось в качестве естественных дарований. Не лишил его ничего. Но сын расточил дарования, это духовное имущество, живя блудно. И когда он дошёл до последней степени падения, то к нему вернулся рассудок, он словно пришёл в себя. (Творя блудные дела, он пребывал вне себя.) А когда пришёл в себя, то сказал: «Сколько слуг моего отца питаются от его имущества, а я, его родной сын, живу в такой нищете, что вынужден пасти свиней и питаться рожцами! Возвращусь назад; он же отец мне, он примет меня. Попрошу у него прощения, скажу–пусть не принимает меня в качестве сына, но попрошу, чтобы быть у него слугой. И того для меня много».

Сын ещё только думал, а отец уже вышел из дома и ждал его с распростёртыми объятиями. Он принял сына от всего сердца, от всей души: обнял, расцеловал, стал плакать от радости, потому что сын его «был мертв и воскрес, пропадал и нашелся». Он снова сделал его своим чадом со всем причитающимся наследством, простил ему всё, очистил от всякой нечистоты, одел в присущую ему одежду и, наконец, вернул ему всё.

То же делает и Небесный Отец, когда грешный человек возвращается к Нему: очищает, омывает, облачает его в изначальную одежду Крещения, наделяет сыновством и удостаивает Своего Царствия – и всё даром! Когда блудный сын возвратился, отец не потребовал у него отчёта, не стал обвинять и укорять. Отцу было достаточно того, что сын вернулся.

Так и здесь: ни один обратившийся грешник не услышит слова упрёка от Небесного Отца. Ему стоит только сказать: «Согреших!» – в смирении оставить свои грехи, осознать свои ошибки, и этим всё будет решено. Но грешный человек этого не делает: он не обращается, не смиряется. Он упорствует в своем эгоизме. Неужели же сложно прийти на исповедь, всего два шага сделать – ведь все проблемы этим решаются? Но человек этого не делает, ибо его удерживает эгоизм. А когда подойдёт час смерти и человек увидит действительность, как она есть, тогда-то он, конечно, раскается, будет готов покаяться, но будет уже поздно. Поэтому-то Бог и наказывает человека, который не хочет хоть немного смирить свою самость.

Какова была причина падения ангельского чина Денницы, который был первым среди чинов Ангельских? Какова причина их падения и обращения из Ангелов в демонов? Гордость и эгоизм – вот в чём причина падения, как ангелов, так и наших Прародителей! Падение наших Прародителей также случилось по причине гордости и эгоизма. Ведь Бог прежде чем произнести приговор подошёл к человеку, к Адаму, и спросил его: «Адам, зачем ты это сделал?» Но Адам не попросил прощения, не сказал: «Согрешил я, Боже мой!» Если бы он это сказал, то не был бы изгнан из Рая, и мы бы не подверглись изгнанию и не терпели бы мук, которые теперь терпим. Только потому, что он не захотел произнести это одно слово «согрешил», и постигла нас вся эта буря зол. Так ведь и теперь человек не говорит: «Согрешил», – но остаётся во своём зле. Но лишь только он произнесёт это слово, как Бог сразу открывает объятия прощения и заключает в них человека.

И опять я говорю: мы, православные христиане, должны быть счастливы, что удостоились познать Таинство Святой Исповеди! Впадая в грех, допуская зло, мы можем тут же его исправлять и поддерживать здоровье своей души. И когда придёт смерть, мы последуем в сретение Христа, очищенные, исполненные покаяния, как блудные сыны, возвращающиеся к Небесному Отцу, Который введёт нас в Рай вечного блаженства – блаженства, что не имеет конца и не может сравниться ни с чем на земле.

Даже апостол Павел, который взошёл до Третьего Неба и видел там вечные блага, не смог описать их человеческим языком! Вот какого невыразимого счастья достигает человек посредством Святой Исповеди.

Потому с огромным желанием, великой любовью и чувством поспешим же очиститься и приуготовиться, а когда последует смерть, отойдём в мире! Аминь.

— старец Ефрем Аризонский