Если мы по-настоящему поймем что больны, и что необходимо чтобы сам Бог сподобил и нас «взять постель», тогда не может быть никакого сомнения, что так оно и случится; это единственное и основное условие, которое ставит Господь, чтобы наши молитвы были услышаны – взирать на Него и верить без разсуждения что это свершится, а не «может свершиться». Обычно мы просим у Бога вещи, которые, по нашему мнению, могут произойти, но Бог не дает нам на этот счет обещаний, так как они не так уж необходимы, и мы даже могли бы их не просить.

Например, заболел кто-то из моих близких, и я молюсь, чтобы Бог ему помог; или молюсь, чтобы удачно сдать экзамены и получить диплом; или чтобы Господь даровал мне здоровье; или внес ясность, нужно ли мне стать монахом. У меня есть право – пусть даже я в этом сомневаюсь – молиться, веруя что Бог может сотворить это или другое чудо. Но может ведь и не сотворить, может никогда не просветить меня о том, чего прошу, потому что прошу плохо, - в том смысле, что нет и причины просить просветления от Бога, должен ли я становиться монахом. Или может Бог не дать мне здравие, а ударить еще сильней, и мне станет еще хуже. Бог имеет силу дать мне здравие, - но даст ли? Это дело моей силы или безсилия. Если я силен, то скорее всего не даст мне здравия, а если слаб, тогда может снизойти и дать его.

Во всем этом есть момент «может», т.е. для Бога это возможно. Что же касается необходимых духовных вещей, о которых Бог ждет нашей молитвы, они требуют от нас безотчетной и безразсудной веры. Верую, что Бог дарует мне просвещение, просветление, - не затем, однако, чтоб я стал монахом. Верую, что Бог простит мне грех. Верую, что Бог освободит меня от страсти. Если я не верю, что Он это сделает, а так, что просто может сделать, - не жди какого-либо ответа.

С нами может, конечно, случиться какое-нибудь искушение; одно ведь дело искушение, и другое – страсть. Тогда это особенные случаи божественного замысла. Например, кто-нибудь искушается по части целомудрия, - это не значит, что он не святой, или что он страстный. Если мы будем так думать, это войдет вразрез с благодатью Божией, это отречение нашей веры от Бога, но «верен Бог». Во всяком случае, разные ситуации с разными святыми не отменяют общего закона.

«Все, чего ни попросите в молитве с верою», дам вам, говорит Господь. Но мы сказали, в каком смысле, и насчет чего мы можем быть уверены. Я не могу, например, сказать:

— Боже мой, прошу тебя, удостой меня, чтобы на мой постриг приехал мой брат, который живет в Англии, и чтоб я верил, что он приедет.

Нет никакой причины, чтобы Бог склонился на такую просьбу. Он, конечно, может и это сделать, может с океана его достать и привести сюда. Но зачем? В этом нет необходимости. Или, например, мне кажется, что нужно, чтобы у меня обязательно прошел живот, но Бог говорит мне: «сила моя в немощи совершается». Стало быть, всякое наше прошение должно касаться духовных вещей, так как что важно, так это наша связь с Богом.

— Архимандрит Эмилиан (Вафидиc) – О молитве. Толкование на прп. Пила Подвижника