Имея в виду духовный опыт отцов, мы попытаемся здесь кратко и конспективно осветить виды составляющих и средств, находящих применение в духовной войне и сражении во время законного подвижничества.

Добродетели и страсти

Святой Иоанн Дамаскин в своем слове «О добродетелях и страстях»" вводит нас в суть дела в следующих словах:

Надобно знать, что поелику человек двойствен, то есть состоит из тела и души, то и чувства имеет двоякие. Есть пять чувств душевных и пять чувств телесных. Душевные у мудрецов называются силами души, и суть следующие: ум, разум, мнение, воображение и чувствование; телесные же чувства суть: зрение, обоняние, слух, вкус, осязание. Отсюда происходят двоякие добродетели и двоякие пороки. И всякому человеку весьма необходимо знать в ясности, какие есть добродетели душевные и какие добродетели телесные, а также какие душевные и какие телесные страсти.

О душевных добродетелях утверждаем, что существуют главным образом четыре родовые добродетели, а именно: мужество, благоразумие, целомудрие, справедливость. От них же рождаются следующие душевные добродетели: вера, надежда, любовь, молитва, смирение, кротость, великодушие, терпение, доброта, негневливость, боговедение и вообще все, из чего складывается нравственность и добродетельное житие.

Телесные же добродетели, о которых вернее можно сказать, что они ведением по Богу обращаются в орудия добродетелей и, если чужды всякого лицемерия и человекоугодия, возводят человека к преуспеянию в смирении и бесстрастии, суть следующие: воздержание, пост, голод, жажда, бдение, всенощное стояние, коленопреклонение, сухоядение, нищета, нестяжателъность, безмолвие и все, что способствует укрощению натиска телесного бесчиния. Однако там, где аскезе препятствует телесная немощь, они восполняются смирением и благодарением.

Теперь необходимо сказать о душевных и телесных пороках, то есть страстях, искоренение которых является целью для нашей аскезы. Душевные страсти суть: забвение, леность и неведение, называемые «исполинами страстей». Сими тремя страстями омрачаемое око душевное, то есть ум, подпадает господству прочих страстей, каковы суть: нечестие, неправоверие, то есть всякая ересь, хула, раздражительность, гнев, досада, вспыльчивость, человеконенавистничество, памятозлобие, клевета, осуждение, неразумная печаль, страх, боязнь, раздор, ревность, зависть, тщеславие, гордость, лицемерие, ложь, неверие и вся совокупность душевной испорченности, которая обезображивает человеческую личность и является одним из видов одержимости.

Телесные же страсти, — и если мы назовем их постыдными делами, ничуть не ошибемся, — суть: чревоугодие, прожорство, роскошь, пьянство, тайноядение, разные роды сластолюбия, блуд, прелюбодеяние, распутство, нечистота, кровосмешение, деторастле- ние, скотоложство, худые пожелания и всякие противоестественные и постыдные страсти, воровство, святотатство, разбой, убийство и любой другой плотский порок; жизнь плотоугодная, одебеливающая ум, делающая его оземленившимся и скотоподобным и никак не допускающая возвести взор к Богу и к делам добродетелей. Корнем же всех зол и, как сказал бы иной, первою причиною служат сластолюбие, славолюбие и сребролюбие, от которых рождается все худое.

Но человек не грешит ни одним грехом, если наперед не превозмогут его и не возобладают над ним сильные сии исполины, то есть забвение, леность и неведение. Их же рождает сластолюбивая и покойная жизнь, привязанность к людской славе и развлечению. А первоначальная причина, и самая негодная матерь всему этому есть самолюбие, то есть неразумная привязанность и страстная приверженность к телу.

Сверх того надобно знать, что обратившееся в страсть славолюбие весьма разнообразно, и много имеет видов, от которых с трудом избавляется даже неутомимый подвижник.

Ибо отовсюду представляются тысячи удовольствий, привлекающих к себе душевные очи, причем все нападения, которым подвергаются страсти, душевные и плотские пристрастия, сливаются воедино. Тогда закон противоестественного берет верх, и горе той душе, в которой увял страх Божий и любовь к Богу, от коей и происходит прилежание в добродетелях. А если из-за сонной нерадивости они отсутствуют, привязанность к земному порабощает человека через постыдные наслаждения, и всякое равновесие нарушается. И если таковое состояние нерадения возобладает, тогда, увы, рождается привычка, обладающая силой второй природы и ведущая к смерти.

Трехчастное строение души и ее исцеление

Для того чтобы мы обладали точным знанием о наклонностях страстей, божественные отцы изложили со всей ясностью учение о трехчастности души.

Душа делится трехсоставно: на силу мысленную, раздражительную и вожделетельную.

И грехи мысленной силы суть следующие: неверие, ересь, неблагоразумие, хула, неразборчивость, неблагодарность и соизволения на грехи, происходящие от страстной силы в душе. К уврачеванию же и исцелению от сих грехов служат несомненная вера в Бога, истинные и непогреиштельные догматы, постоянное изучение словес Духа, чистая молитва, непрестанное благодарение Богу.

Грехи раздражительной силы суть следующие: жестокосердие, ненависть, несостра- дателъностъ, злопамятство, зависть, убийство и тому подобные, от которых исчезает мысль о любви. К уврачеванию же и исцелению от сих грехов служат человеколюбие, любовь, кротость, братолюбие, сострадание, терпеливость и доброта.

Грехи вожделетельной силы суть следующие: чревоугодие, прожорство, пьянство, блуд, прелюбодеяние, нечистота, распутство, корыстолюбие, вожделение пустой славы, золота, богатства и плотских удовольствий. К уврачеванию же и исцелению от оных служат — пост, воздержание, злострадание, нестяжательность, расточение денег на бедных, стремление к будущим благам, желание Царствия Божия, вожделение всыновления.

Помыслы и противостояние им

Скажу теперь и о страстных помыслах, которыми приводится в исполнение всякий грех.

Всех порочных помыслов восемь: чревоугодия, блуда, сребролюбия, гнева, печали, уныния, тщеславия, гордости. Чтобы все сии помыслы тревожили или не тревожили нас, это не в нашей воле; но чтобы они пребывали или не пребывали в нас и возбуждали или не возбуждали страсти, это в нашей воле. Если мы, не противоборствуя помыслам, вступили с ними в собеседование, поскольку они нам понравились, или же если они обрели власть над нами, причина этого только в нашем снисхождении к ним.

Средством их нападения на нас и общения с нами, или же дверью, через которую они входят, является ум. Но иное дело — приражение, иное — сдружение, иное — страсть, иное — борьба, иное — соизволение, приближающееся к делу и уподобляющееся оному, иное — самодеятельность, иное — пленение.

Приражение есть простое напоминание, делаемое врагом, например: «сделай то и то». И это, как сказано, не в нашей воле.

Сдружение же есть принятие помысла, внушаемого врагом, и как бы занятие ими с удовольствием соединенное собеседование с ним, происходящее по нашему произволению.

Страсть есть вследствие сдружения образовавшийся навык к помыслу, внушаемому врагом, и как бы постоянное о нем помышление и мечтание.

Борьба есть взаимное противление помысла и ума, клонящееся или к истреблению страсти в помысле, или к соизволению на страстный помысел.

Пленение есть принужденное, невольное увлечение сердца, преобладаемого предубеждением и долговременною привычкою.

Соизволение есть изъявление в помысле согласия на страсть, а самодеятельность — самое действие по соизволению страстного помысла.

Если мы распределим соответствующие действия по трем частям души, то есть, как было сказано, мыслительной, раздражительной и желательной, человек твердо встанет на ноги, излечится и станет причастником Божественных обетований. В этом смысл нашего предназначения.

Поскольку действие привычки господствует и главенствует в лукавом и неразумном, давайте используем его для того, чтобы привычка поддержала нас в благотворительности и благодеянии, так чтобы нам было настолько легче соблюдать заповеди, насколько она облегчает тяжесть состязания. Из всеобъемлющего опыта отцов мы знаем, что боящийся или, скорее, верующий в Бога боится адских мук. Тот, кто боится ада, соблюдает заповеди, соблюдающий же заповеди претерпевает скорби. А тот, кто претерпевает скорби, приобретает упование на Бога, и это упование удаляет ум его от всякого бесцельного стремления. Если же ум разлучится с таковым стремлением, он стяжает любовь Божию.

Условием и путем ко стяжанию безгрешности, по словам величайшего из подвижников, святого Арсения, является безмолвие. Сам он, умоляя Бога указать ему верный путь спасения, услышал от Него следующее:

Арсений, убегай от людей, молчи, безмолвствуй, ибо это — корни безгрешности. Посредством таковых человек приходит к осознанию человеческой негодности, а в этом и состоит смиренномудрие. С другой стороны, оно является порождением ведения, а ведение — порождением искушений.

Семь телесных дел покаяния

В учении отцов о деятельном благочестии, которое мы ныне рассматриваем, упоминаются семь телесных деланий, на которых основываются образы и дела покаяния.

На первое место среди дел покаяния отцы помещают исихию, то есть умение держать себя сосредоточенно. Безмолвие (исихия) есть не только удаление от причин, которые создают возможность падения и поражения (в особенности для тех, кто обладает слабым характером), но и от того, кто как лев рыкающий ходит, ища, кого поглотить. Посредством безмолвия подвижник избегает пустых и бесцельных забот и, если пожелает, имеет возможность обратить свою мысль и заботу к Богу. Просвещаемый Его Божественной благодатью, подвижник открывает свое сокровенное существо, что является его необходимой обязанностью.

Вторым деланием считается пост. С его помощью низлагается и связывается один из исполинов искажения — чревоугодие, непобедимый союзник природы и диавола. С его помощью последний порабощает множество своих жертв. Насколько необходимым является это деяние, показал наш Господь тогда, когда в Своем Пришествии, после Божественного крещения в Иордане, принял на Себя труд по нашему обновлению. Как же можно теперь оспаривать сей столп покаяния, основание обновления, воскресения, спасения? Если даже безгрешный и бесстрастный человек постится, и даже в течение долгого времени, кто сможет отговориться немощью или нежеланием? Я уж не говорю о подвиге жажды, который опытные делатели воздержания используют как наилучшее средство борьбы с неразумными влечениями.

В качестве третьего делания отцы рекомендуют бдение. Это самое совершенное средство просвещения ума и родительница молитвы. Пресыщенность состоянием сна сразу же принижает чистоту ума. Ослабляется мыслительная способность разумной природы к сравнению, различению, выбору и применению всего того, чего требует законное подвижничество. Бдение как средство милого отцам трудолюбия всегда предшествует аскетическим подвигам. Всем известен превышающий всякую меру подвиг отцов в бдении. Они подчеркивали многообразие пользы, приносимой этой добродетелью, поскольку она наилучшим образом способствует «умному деланию», от которого зависит все, ибо ум видит, ум слышит, ум избирает и выполняет.

Четвертым и пятым деланиями отцы называют молитву и псалмопение. В самом деле, они разделили единое делание молитвы на две разновидности, играющие основную роль в рамках этой столь важной и всеобъемлющей добродетели. В самом имени молитвы они запечатлели мысль об обращенности внутрь себя, и особенно о собеседовании с Богом в уединении. Там, в молитве, всякий человек повергает все свое существо перед Божественным благоутробием и благостию и с усердным исповедованием, молением, горячим прошением, молитвенным призыванием и благодарением возносит свою скорбь и тоску ко Христу, Богу нашему, Могущему спасти . Псалмопение же находит свое место в групповых собраниях верующих. Вместе с песнословием общее моление получает большую торжественность. Такой образ молитвы более приятен и приемлем для мирян.

Шестым деланием отцы считают чтение и изучение слов и поучений, направляющих по пути духовной жизни во Христе. Слово Господа имеющий заповеди Мои означает вот что: пусть он изучит и осмыслит Мои заповеди, Мою волю, и потом станет блюстителем заповедей. Вот каков есть любящий Меня. В Моисеевом Законе Бог еще требовательнее повелевал познавать Его волю и постоянно поучаться в ней, дабы не упустить из виду, как долг, точное ее соблюдение и исполнение. И в законе Его поучится день и нощь. Одна из важнейших забот всякого, кто желает избавиться от неистовства нашего супостата, как лев рыкающего, заключается, по словам апостола Павла, в том, чтобы были не безызвестны его умыслы. Поскольку же друзья и рабы Божии не по воле человеческой, но изрекли и написали, будучи движимы Духом Святым, исследование их слов и писаний становится еще большей обязанностью для полного прояснения и постижения «невидимой брани», которую мы неумолчно ведем.

Седьмым деланием отцы считают обращение к опытным людям за советом о каждом слове и деле. Таким способом запечатлевается смиренномудрие, исчезают самодовольство и неопытность. Ибо смиренным дает Господь Свою Благодать и просвещение.

Итогом такого стремления и приуготовления является терпение, позволяющее не задумываться, не разузнавать о событиях, независимо от того, радостными они являются или скорбными.

— старец Иосиф Ватопедский